|
Военная история 2-й половины 18 века |
|
|
|
|
|
Первый поход российского флота в Архипелаг, описаный Адм. ГрейгомПЕРВЫЙ ПОХОД РОССИЙСКОГО ФЛОТА В АРХИПЕЛАГ,
|
|
Au très digne ettrès brcve Amiral Samuel Greig. “Nous manquerions, à cette gratitude et a cette politesse, qui doivent toujours distinguer les souverains, si nous ne nous empressions à vous témoigner aussi qu'à nos braves officiers et matelots, qui viennent de se montrer dignes de leur pays, toute notre approbation, d'une si honorable conduite. Nous sentons vivement le prix de votre intrépidité dans ce combat contre la flotte de notre ennemi le Roi de Suède. C'est à vos rares talens, à votre constance et à votre zèle inébranlable pour la gloire de tout l'Empire de Russie et la mienne, que je dois atribuer, après Dieu, la victoire signalée que vous avez remportée. Nous ne doutons nullement qu'elle ne soit unanimement considérée sous ce point de vue dans toute l'étendue de nos domaines. Si Votre bravoure et votre habilité nous ont procurés la plus vive satisfaction nous n'avons lû aussi qu'avec la plus vive douleur et la plus juste indignation le compte, que vous nous rendez delà conduite honteuse de ces lâches, qui incapables d'imiter la noble générosité de leurs compagnons d'armes; se sont signalés dans les annales de la trahison. La Suède leur doit, d'avoir danы cette affaire conservé quelqu'une, de ses vaisseaux, mais surtout l’Amiral, qu il leur fut possible de prendre deux fois. De même que nous ne réservons qp'à nous le plaisir de recompenser les belles anctions, de même aussi nous prendrons soin que le crime reçoit une punition qui serve à jamais d'exemple. Nous vous prions donc, d'être assuré de notre sincère réconnoîssance et nous vous chargeons d'être notre interprète auprès de nos estimables et braves officiers el matelots, qui sont dignes aussi du même sentiment. “Nous voulons que les coupables inactionnés dans vos lettres officielles soient immédiatement conduits à Cronstadt pour y attendre ce qu'il nous plaira d'ordonner. Nous vous souhaitons ainsi qu'à tous les compagnons de votre gloire, l'assistantè la plus singnalée du Très-Haut, dont nous avons imploré les secours et qui vous a prêté son aide pour triompher dans une aussi juste cause. „Vos services vivront toujours dans notre mémoire et les annales de notre empire feront passer à la postérité vôtre nom et celui de tous nos braves guerrière, environnés de respect et d'amour. C'est dans ces centimens que je prie Dieu de vous prendre toujours sous sa garde. St. Pétersbourg le 23 Juillet l'an de grace 1788. (Sîgné) CATHERINE. |
Достопочтенному и храброму Адмиралу нашему Самуилу Карловичу Грейгу. „Мы почли бы упущением долга признательности и благорасположения Монархам свойственного, еслиб не поспешили изъявить как вам, так и храбрым Офицерам и нижним морским служителям, оказавшим себя достойными сынами отечества, всего нашего благоволения к толико похвальному их поведению. Мы живо чувствуем цену явленной вами неустрашимости в сражении со флотом неприятеля нашего Короля Шведского. Одержанную вами знатную победу, после помощи Всевышнего, должны Мы приписать единственно вашим редким дарованиям, вашей твердости духа и вашему непоколебимому попечению о славе всей Poccийской Империи и нашей собственной. Мы ни мало не сомневаемся, что оная почтена будет таким же образом на всем пространстве нашего обладания. - Сколь много ваше мужество и ваши достоинства доставили нам удовольствия, столь крайнее ощутили мы прискорбие и справедливейшее негодование, узнав из ваших донесений о постыдном поведении тех малодушных, кои быв не способны следовать примеру храбрых своих сподвижников ознаменовали себя в летописях вероломства. Швеция одолжена им спасением в сем деле нескольких кораблей ; а наипаче своего Адмирала, который два раза был в руках их. По тем же уважениям, по коим Мы предоставляем себе удовольствие наградить отличные подвиги, не оставим Мы стараться, чтоб и преступления получили, достойное, примерное наказание. Потому прося вас принять уверение в искренней нашей признательности, поручаем вам ж изъявить оную от Нашего имени всем тем Нашим достойным и храбрым Офицерам и нижним служителям, которые оказались такового чувствования достойными. Изъявляем волю Нашу, чтобы означенные в донесениях ваших виновные немедленно отосланы были в Кронштадт, где они имеют ожидать Наших повелений. Желаем, чтоб вы, равно как и все участники славы вашей сопутствуемы были особенною помощью Всевышнего, о ниспослании коей вам Мы возсылали к Творцу моленье Наше: и Его сильная десница даровала вам торжество в толико правом деле. “Заслуги ваши пребудут навсегда в памяти нашей незабвенны и бытописания Империи нашей предадут потомству имя ваше и всех наших знаменитых воинов, покрытых всеобщим уважением и благословением. Исполненные сими чувствиями Мы молим Бога, да сохранит вас всегда под своим покровом. С. Петербург 23 июля 1788. ЕКАТЕРИНА. |
В то же время Адмирал Грейг получил и от Адмиралтейской Коллегии, яко от высшей власти по морской части, похвальный лист, который мы также почитаем за долг представить здесь вполне — как важное и достопримечательное свидетельство о доблестях нашего героя:
Похвальный лист от Адмиралтейской Коллегии Адмиралу Грейгу за одержанную победу 1788 года.
„Незабвенные для Государственной Адмиралтейской Коллегии те героические подвиги Вашего Высокопревосходительства при Чесменском истреблении Турецкого флота, за которые оная сочла приятным своим долгом в 1770 году засвидетельствовать Вам грамотою свое особенное удовольствие, Известны ей все те ревностные и благоразумные во всякое время исполнения возлагаемых на вас как оною, так и собственно от Ея Императорского Величества важнейших дел, почему и была Коллегия всегда совершенно уверена, что и при настоящем поручении в главное военачальство толико прославившегося Российского флота будете наилучше соответствовать Высочайшему о вас чаянию. Нельзя лучше оправдать сего чаяния, как то учинили вы ныне своею толикою скоропоспешною готовностию к исполнению Высочайшего Ея Императорского Величества повеления на поражение нечаянно и вдруг вероломно открывшегося нового врага Poccии Короля Шведского; вашим неслыханным успехом в обучении большой части нижних новонабранных служителей и то в самое кратчайшее время, принадлежащему до них знать искусству.— предшествуя им наипаче своим примером в неутомимом рачении, також в усердии к службе, в мужестве и неустрашимости вашем толико благоразумным и предусмотрительным устройством вверенного вам флота против кичливого и не менее храброго неприятеля, как и неукоснительными против всех его поворотов осторожными противоположениями, вашим благоразумным ополчением, храбрым наступлением и мужественным опровержением неприятельского боевого устройства, предшествованием собственным примером неустрашимости в поражении знаменитого колико рождением, толико отважностью противоположника вашего, начальствовавшего над неприятельским флотом, мужественным принуждением его к постыдному побегу и при всем сем вашим бдительнейшим вниманием на все то, что только могло при сохранении во вверенном вам флоте наилучшего устройства, приводить неприятеля в пагубное замешательство; и наконец после толь жестокого, упорного, храброго и неслыханно продолжительного противостояния неприятеля, одержанием над ним поверхности и славным получением места победы: словом вашим благоразумием, предусмотрительностью, ревностию, неустрашимостью и одним великим героям свойственною мужественною храбростию при толико славном вашем новом и в Балтических водах поражении Шведского неприязненного России флота. А посему Государственная Адмиралтейская Коллегия, по долгу своему, яко начальствующее над морскими силами Росейских флотов Государственное Правительство, подтверждает сим столь прехвально заслуженное вами при семь весьма важном для славы и пользы России вашем подвиге имя искуснейшего предводителя и мужественного военачальника, прославившего вновь на Балтических водах препреславленные со времен Петра Великого морские Poccийские силы, свидетельствуя за то совершенное свое удовольствие и благодарность.
„С особливым також удовольствием приемлет Адмиралтейская Коллегия ваше одобрение расторопности, повиновения, точности, мужества и неустрашимости подчиненных Вашему Высокопревосходительству Господ Контр-Адмиралов, ея питомцев, содействовавших в сем поражении неприятельского флота; и во первых яко особенно отличившегося Господина Козляинова, во вторых Господина Спиридова, а в третьих Господина фон - Дезина также 2-го флота Капитанов командующих кораблями: Макарова, Елфинстона, Денисова, Борисова, Одинцова, Берха, Муловского, Денисова, Тревенина, Карцова, Брефа и подчиненных им офицеров, как и нижних чинов служителей а особливо рекрут. Особенная Вашего Высокопревосходительства рекомендация Господину Цейхмейстеру Ломану за его усердие и успех в обучении новых Артиллеристов и ревностное и точное исполнение ваших повелений, делает для него не менее чести, сколько удовольствия для Коллегии, которая хранит оное навсегда ко всем сим рекомендованным вами, и при всяком случае не преминет показать им свое благорасположение.
„О храбром и ревностном поступке против неприятеля как регулярных войск так и сухопутных волонтеров; а особливо команды главной артиллерии, Адмиралтейская Коллегия не преминет с засвидетельствованием своего удовольствия, по рекомендации Вашего Высокопревосходительства, сообщить их начальникам.
„Адмиралтейская Коллегия не с меньшим Вашего прискорбием взирает на толь постыдный для имени Россиянина, а паче флота Капитана уничтожившего навсегда доброе мнение начальства, поступок тех командиров кораблей, которых весьма справедливо отрешили Ваше Высокопревосходительство от команды, но которых даже здесь упоминать не желает.
„С сожалением також заметила Коллегия, из журнала вашего, что некоторые корабли apиергардии чрез слабое свое исполнение повелений ваших, принуждали вас не токмо несколько крат подтверждать им то; но и начать бой с неприятелем не видя исполнения — но надеяться, что таковые не допустят более затмить подобным поступком той приобретенной с давних времен и целому свету известной славы, что Россияне ревностно точно, расторопно, неупустительно и мгновенно исполняют повеления своих начальников и тем соделали уже и еще ежедневно воздвигают бессмертные памятники громкой славы России. — А для сего Коллегия с особенным удовольствием предоставляет таковым в пример, достойнейший подражания, особу Вашего Высокопревосходительства, кои своею ровностью и мужеством заслужили толь отличное и делающее для них громкую славу Ваше одобрение.
„Весьма бы желательно было Коллегии, что бы Ваше Высокопревосходительство, не оставили дать знать о семь расположении ея, как отличившимся толь похвально, так и забывшим важность своего званая и имя, что они суть чиновные особы флота Российского.
* * *
Но беспрерывное бдение, и заботы на сей последней службе расстроили слабое здоровье Самуила Карловича; в Сентябре он впал в тяжкую болезнь, которая скоро довела его до гроба. Императрица Екатерина узнав об опасности его положения, отправила к нему тот же час на флот своего Лейб-Медика Рожерсона: пособия медицины были уже тщетны, Грейг скончался на корабле Ростиславле 15-го Октября в 8 часов вечера. Известие о смерти его несказанно огорчило Монархиню:
“C'est une grande perte, c'est une perte pour l'Etat”
сказала она проливая слезы Храповицкому, объявившему ей прискорбную сию новость и приказала почтить память покойника при отдании ему последнего долга всеми почестями приличными его сану и заслугам. В следствие сего повеления погребение
Адмирала Грейга совершено было в Ревеле 31-го Октября с величайшим великолепием;. тело его выставлено было в Адмиралтействе на парадном катафалке под сенью флагов, а чело украшено Лавровым венком. Когда все готово было к выносу из траурной залы, то Подполковник Барон фон - Дер Пален произнес краткий, но чрезвычайно трогательный панегирик, в коем изобразил доблести великой превосходной души героя соединявшего храбрость с великодушием, строгость с кротостью, любовь к чести — с верою на промысел Божий, и заключив оный сими примечательными словами:
„Имея счастие служить Екатерине Великой и Ею быть уваженным, чем мог заменить преставившейся столь завидное положение свое? ничем — как преселясь в чертог радостей — быть осиянным славою света немерцающего.”
„Шествие церемонии до Вышегородского Лютеранского собора происходило с неменьшим парадом и великолепием: по улицам расставлены были войска, впереди колесницы несены морскими офицерами регалии покойника, в сопровождении Геральдов и отряда Черноголовых, следовали все чины как военные так и штатские и великое множество народа — при беспрерывном пении хора, при игрании печальной музыки н звоне колоколов. Когда кончился церковный обряд, то красноречивый Пастор Maйер произнес слово в честь покойника. Наконец при громе пушечном со флота и крепостей и троекратного залпа из ружей всех войск, тело его было предано земле — омоченное искренними слезами многочисленных его друзей и почитателей.”
„Место, где покоится прах Адмирала Грейга, отличено великолепным памятником. У подножия его сидят два Гения в виде женщин, (что конечно представляет Россию и Англию) оплакивающие потерю славного мужа, впереди стоят два воина с победными знаками, а наверху видны три флага. Монумент сей окружен колоннами и украшен гирляндами.
„В Минц-Кабинетах С. Петербургской Академии Наук и Императорского Эрмитажа можно видеть золотую медаль, весом в 56 золотников и 12 далей, сделанную Екатериною в память полезной службы и славных подвигов Адмирала Грейга.
„После Адмирала Грейга остались два сына ; из них старший скончался в Англии, а младший Алексей Самойлович служит ныне Вице-Адмиралом и главным командиром Черноморского флота. - Самуил Карлович был характера осторожного, но в случае необходимости самого решительного. В доказательство сего может послужить следующий анекдот, рассказываемый еще самовидцами.
„Однажды при спуске корабля со стапелей в Петербургском Адмиралтействе, при коем присутствовала Императрица Екатерина, Грейг замечает, что огромная подпорка увлеченная кораблем, задела бы за кресла, на коих изволила сидеть Государыня, кидается к ней и едва успевает Ее отодвинуть назад. Императрица сначала изумилась от такой неожиданности, но увидя тут же опасность, от коей спасена была сею быстротою Грейга, ибо дерево точно задело потому месту, где стояли Ея кресла, обернулась к нему с улыбкою и сказала: „благодарю вас, Адмирал — что вы в первый раз в жизни оробели!
Записки опубликованы: ПЕРВЫЙ ПОХОД РОССИЙСКОГО ФЛОТА В АРХИПЕЛАГ, ОПИСАННЫЙ Адмиралом Грейгом. Отечественные Записки, Ч. XIII Кн. XXXIV, Ч. XIV Кн. XXXVII, XV Кн. XXXIX.
