Немедленно после высадки англо-pусского войска, под начальством герцога Йоркского, произвели нападение на город Берген. В этом деле был взят в плен начальник русского корпуса генерал Герман, а союзные войска потерпели неудачу. Начальство над русскими принял Эссен первый, и вместе с герцогом ожидал только прибытия подкрепления, чтобы возобновить нападение на укрепленную позицию франко-батавцев, расположенных у Бергена, под начальством французского генерала Брюна.

В рядах прибывшего подкрепления находился и наш полк. 17-го числа было торжественное молебствие о даровании Всевышним победы союзным войскам, а русским было сказано приличное этому событию слово.

Наступление было необходимо, потому что неприятель с каждым днем получал новые подкрепления и усиливал средства обороны между тем как союзная армия редела от болезней, свирепствовавших в её лагере. Немало также приходилось страдать от позднего времени года и затруднительности подвоза запасов. Атака неприятельской позиции, назначенная на 18 число, была отменена, по той причине, что продолжительный и проливной дождь совершенно размыл все плотины, отчего дороги стали почти непроходимы. Потом предполагалось повести атаку 20 сентября, в Высокоторжественный день рождения Императора Всероссийского, но непогода вторично принудила отложить это нападение до следующего дня. Наконец окончательно решено было: произвести атаку 21 числа. Позиция неприятельская была прикрыта многочисленными укреплениями. Узкие плотины, по которым приходилось наступать были под огнем батарей и перекопаны рвами, деревни прикрыты люнетами, на бесчисленных каналах оставались в целости только те места, которые нужны были для самого обороняющегося и, таким образом, наступающий мог на каждом шагу встречать остановки под сильным огнем противника. Притом генерал Брюн приказал наводнить польдеры, так что для защиты немногих теснин, остававшихся между залитыми водою пространствами, достаточно было незначительных отрядов. Позади плотины Сюпердейк, по которой приходилось наступать полку Эмме, находилась укрепленная деревня Грут, а в двух верстах далее селение Схорль. Обе деревни были укреплены, и рощи, окружавшие их, были усеяны засеками.

Верстах в трех за последним селением находился городок Берген, погруженный в густую зелень садов, парков и рощ. В середине города, на правильной квадратной площади, обставленной низкими опрятными домиками, возвышалась старинная кирпичная церковь. От площади расходились по разным направлениям широкие улицы, окаймлённые, по пути нашего наступления, густыми аллеями. Берген был прикрыт с фронта глубоким и широким каналом. Этот город был приведен в оборонительное состоящее: сады и рощи покрыты засеками . Справа от всех этих местечек тянулись песчаные дюны. Через плотину Сюпердейк, деревню Грут, Схорль к городу Бергену должна была наступать третья колонна, в составе которой находился гренадерский Эмме полк, под начальством самого корпусного командира генерала Эссена. Диспозиция, объявленная накануне, между прочим предписывала: “Бесполезно не стрелять и, подходя к лесу, густому кустарнику, или к сему подобному, имея оный впереди или по сторонам, должно наперед очистить эти места картечными выстрелами, а за неимением егерей отрядить по взводу на право и на лево, которые, рассыпавшись, должны прикрывать фланги своей колонны”. Также строго подтверждалось, чтобы каждая колонна наступала в порядке, всегда равняясь с соседней справа, дабы не атаковать неприятеля людьми усталыми. “Колонны да наступят мужественно на неприятеля, поразят, опрокинут и обратят его в бегство везде, где он им не повстречается”. Так как приходилось действовать на местности особенной, то и диспозиция заключала распоряжения особенный. За каждою колонною назначено было везти материалы, необходимые для устроения переправ; в помощь понтонерам присоединились мастеровые из нестроевых людей всех полков. В вечернем приказе было объявлено, чтобы намокнувшие шинели оставить на батареях; солдатам роздано в манерки по две порции рому, со строгим приказанием, чтобы каждый выпил .перед сражением только по одной порции, а другую оставил до окончания победы. Сухарями велено запастись на двое суток.

Около часу по полуночи, на 21 сентября 1799 года получено в наш полк приказание, направиться из м. Сюпердейк на сборное место, сохраняя совершенную тишину. В 5 часов утра полк пришел к сборному пункту, расположился тут и в 6 часов, по сигнальному выстрелу, двинулся вперед. Батареи, выстроенные на нашей стороне, открыли живой огонь по неприятельским батареям перед деревней Грут. Вскоре вся колонна, с егерями впереди, стала наступать скорым шагом через длинную, но узкую плотину. Гренадеры Эмме шли молча, без выстрела и без боя атаки. Тишина в их рядах нарушалась только стонами раненных, из коих многие, с плотины, по которой шли, скатывались в воду. Выстроенная по ту сторону плотины батарея, с правой стороны деревни, сильно поражала атакующий отряд фланговым огнём. Генерал Эссен приказал полку Эмме ее взять.

Гренадеры быстро построились к атаке. Выбежавшие вперед стрелки, под начальством капитана Шатилова, прикрыли фронт, наступавших батальонов. Неприятель открыл сильный пушечный и ружейный огонь по атакующей колонне. Четыре офицера и сам шеф в этой перестрелке были ранены. Истекая кровью, генерал Эмме, упал перед полком. В эту критическую и решительную минуту, перед фронтом вдруг выступил высокий рябой офицер, приказал батальону имени шефа ударить на прикрытие, а сам во главе своего батальона с кривом ура бросился на батарею. То был командир полка, подполковник Цвиленев. Благодаря его энергии, батарея была взята мгновенно, а прикрытие её отброшено за деревню. Рассыпанные в лесу, за батареей французские стрелки меткой стрельбой во фланг тревожили наступающий русский отряд. Но стрелки капитана Шатилова смело бросились вперед, очистили лес от неприятели и тем обеспечили правый фланг всей колонны. Французы, отстреливаясь, отступили к деревне Схорль. Эссен не преследовал их, поджидая, согласно диспозиции, 2-й колонны англичан. Деревня Схорль была занята неприятелем: за плотинами стояли батареи, влево, на песчаных холмах, рассыпаны стрелки. Около 11 часов, после продолжительной канонады, русские повели атаку па Схорль, при чем батальон Цвиленева шел в первой линии, на правом фланге, а Эмме во второй.

Франко-Батавцы очистили деревню и стали отступать к Бергену. Сильная позиция неприятеля перед этим городом не позволяла начать атаки, не подготовив успех её артиллерией. В преследовании неприятеля до Бергена и во время канонады перед городом, полк, стоя под сильным огнем артиллерии, провел время до вечера. Генерал Брюн, обойденный слева англичанами, очистил город. Мы не преследовали его, и полк остановился бивуаком у деревни Схорль. Здесь по приказу была выпита изнуренными и промокшими под дождем гренадерами вторая чарка вина. Это было кстати, потому что людям очень хотелось пить, так как по пути к Бергену пресной воды совершенно не было. Терзаясь жаждой, шли они по зыбкому песку, окруженные водой, негодной для питья. Незатейливый сухарь дополнил ужин наших солдат.

Оставленные на прежнем месте шинели, заставили людей искать приюта в деревянных сараях. Потеря полка в этом сражении простирается до 13 человек нижних чинов убитыми. Но раненных насчитывали гораздо больше; в числе 63-х, получивших раны были: капитан Цвиленев, поручики Кошкин, Шлеин, барон Беллинсгаузен и наконец шеф полка, генерал Эмме. Генерал Эссен, в своем донесении Императору Павлу, упоминает о генерале Эмме, который выказал здесь не мало храбрости; но, к несчастию, скоро был ранен.

Из офицеров особенную храбрость оказали: командир полка подполковник Цвиленев, капитаны: Чекмарев, Цвиленев 2-й, штабс-капитаны: Цвиленев 3-й, Сомов 1-й и Наумов, поручики: Кошкин и Шлеин.

На другой день полк пошел за отступавшими французами и к 24 числу прибыль к Эгмонд-оп-Гуф. 25 решено было опять атаковать неприятеля. По диспозиции полк был назначен в резерв и оставлен у деревни Эгмонд-Бинен. Сам генерал Эссен остался тут, отрядив авангард, под начальством генерала Седморацкого. Этот отряд наткнулся у деревни Кастрикум на превосходные силы неприятеля и вступил с ними в неравный бой. В резерве никто не знал, что делается впереди и что там уже несколько часов кипел горячий бой: сильный северный ветер относил звук выстрелов в противоположную сторону; послать же из авангарда верхового было невозможно, потому что его начальник и все адъютанты были пешком. Наконец прибежал один посланный, вскоре второй и третий, — и все они доносили, что завязался горячий бой и что авангард находится в критическом положении. Сам Эссен ускакал, приказав резерву беглым шагом идти на помощь своим. Не смотря на быстрый марш, гренадеры встретили отряд уже на пути отступления к деревне Бакум. За этой деревней русские расположились поперек дороги и здесь, на песчаных холмах, завязался упорный бой. Местность перед деревней Бакумом представляла ряд песчаных холмов, разделенных между собой маленькими лощинками. Посредине русской позиции, у дороги находился небольшой лесок. Полк Эмме расположен был на правом фланге. Хотя неприятель в два с половиной раза превосходил нас числом, но мы держались упорно. Гренадеры Эмме несколько раз встречали огнем и штыками неприятельские колонны, направленные на наш правый фланг, и отбрасывали их в деревню. Сильная стрелковая цепь впереди полка наносила противнику не мало вреда.

В деревне он опять устраивался и вел новую атаку; но, будучи встречен метким огнем гренадер Эмме, снова отступал с значительным уроном. Здесь доставалось и своим: различные части наших войск отличались друг от друга самым разнообразным цветом отворотов и обшлагов, и многие полки по форме весьма походили на неприятельские, а потому их часто принимали за французов или батавцев. Очевидец боя, убежденный в неминуемой меткости пуль наших гренадер, так повествует об этом: “где по скандербергским кугучурам удавалось встретить Павловских гренадер, в толпу сомкнувшихся, оттуда неминуемо должно было ожидать меткой пули, желтые и белые отвороты наши наиболее пострадали,—их принимали за французов или голландцев” . Но не смотря на меткость стрельбы, неприятельские атаки продолжались; дело становилось все жарче, атаки упорнее,—а время шло да шло. Полк израсходовал уже все свои патроны и отражал атаки только одним штыком. Командир полка, подполковник Цвиленев, своей храбростью и непоколебимым хладнокровием подавал всем пример. Утомление людей было крайнее. Вдруг в исходе 5-го часа справа от полка блеснули штыки; показалась давно ожидаемая помощь. Один вид этой подмоги ободрил наших гренадер и вызвал с их стороны сверхъестественные усилия. Последние силы были собраны; неприятель был штыками выбит и отброшен в страшном беспорядке за деревню Бакум. Наступившая темнота и крайнее утомление войск с обеих сторон положили конец кровопролитному бою. “Не могу надивиться подвигами русских войск” писал герцог Йоркский Императору Павлу. Командир корпуса, Эссен так доносил Государю о сражении 25-го сентября: “вообще оказали войска наши много доброй воли и храбрости; но особливо гренадерский Эмме полк, который может служить примером храбрости и порядка; подполковник Цвиленев, командующий в сражении сим полком, есть офицер отменных достоинств, коего, как и Майора Лохова, осмеиваюсь рекомендовать Вашему Императорскому Величеству”. Все офицеры согласно представлению были награждены; но как именно, об этом сведений не сохранилось: известно только, что шеф полка получил орден св. Анны 1-й степени, а подполковник Цвиленев орден Иоанна Иерусалимского и чин полковника.

“Ваши солдаты дерутся, как львы”, сказал французский генерал Брюн одному из наших пленных офицеров, “они скорее лягут все на месте, чем сдадутся в плен. Зная, какое страшное впечатление производили на неприятеля русские войска, особенно гренадеры, герцог Йоркский просил еще до сражения, у генерала Эссена прикомандировать к каждой английской колонне по роте гренадер, “дабы они, следуя в голове авангарда, устрашили своим воинственным видом неприятеля”; но генерал Эссен, не желая жертвовать лучшими людьми, не согласился на эту меру.

---

"История Лейб-гвардии Павловского полка", составленная Лейб-гвардии Павловского полка штабс-капитаном Гоувальтом.  СПб 1852.