|
![]() |
|
|
![]() Описание событий в Грузии и Черкесии (1775 — 1784 гг)Описание событий в Грузии и Черкесии по отношению к оттоманской империи от 1192 года по 1202 год хиджры (1775 — 1784 гг).Переведено с Турецкого. Историограф Турецкой империи, нынешний министр юстстции, Джевдет-паша начал издавать свою „Историю Турции" в первые дни царствования султана Абдул-Меджида. Двенадцать томов in 8°, последний из которых появился в печати в 1885 году, обнимают собою период между 1774 и 1825 годами, период упорной и до сих пор продолжающейся борьбы Турок за свое существование, начавшейся после слишком продолжительного для чести и спокойствия христианской Европы першла военных успехов мусульманских завоевателей. К числу главных исторических событий, описанных Джевдетом-пашою, принадлежат, таким образом, и грозные столкновения Турции с нашим отечеством. Я избрал для перевода ту часть этой истории, которая состоит из описания Кавказских дел и потому представляет наибольший интерес для Русокого читателя. При этом, чтобы ознакомить его с Mиpoвозрением Турецких историков, с манерою и даже, до некоторой степени, с самим стилем их описаний, я счел не бесполезным держаться в переводе как можно ближе подлинника и сохранить все Турещкие названия чинов, должностей, частей войска и даже некоторых предметов, речений, молитв, обрядов и пр., объяснив их значение в многочисленных примечаниях. В картинах, которыя рисует Турецкий историк, хотя и в не колько смягченной форме, является тоже чувство фанатической ненависти и озлоблетя против Poccии, тоже старается обвинять ее по всем пунктам (оставляя право за непогрешимою, в его глазах, Турцией), какими запечатлены страницы произведений его предшествеиников Наимы, Васифа и других. Оскорбленное самолюбие вследствие утраты прежней славы и прежнего влияния на судьбу народов, утраты, наконец, части завоеваний в Европе, Азии и даже в Африке, не может до некоторой степени не оправдывать и не представлять естественным такое настроение в писателях народа, стоящего, во всяком случае, на низших ступенях цивилизации. Можно ли, со всею строгостью, осуждать такое их настроение, если сопоставить его с тем, которое водит пером не каких-либо газетных кореспондентов, но пером большей части летописцев Запада? Величие Росcии не дает спать и колет глаза нашим соседям, которые в досаде своей обзывают его продуктом нашей алчности, нашего насилия, наших интриг. В каждом движении Poссия, заботится ли она об ограждении своих границ, о распространении своей торговли, о защите своих иноземных единоверцев, западные историки, нисколько не менее Турецких, усматривают затаенные замыслы, посягательство на независимость соседей, стремление к захватам и вытеснениям; в каждом успехе России они видят влияние рубля; при каждой её неудаче они ликуют и рукоплещут и стараются вызвать коалицию, чтобы по крайней мере унизить, если не стереть с лица земли, северного колосса, им ненавистного. Представляемый мною отрывок из „Истории" Джевдета, кроме данных, в общих чертах более или менее нам неизвестных, заключает в себе подробности, почерпнутые автором, как увидит читатель, из рукописного журнала одного Турка, бывшего в самом лучшем положении для ближайптого изучения Абхазских берегов и событий того времени. 1886 г. М. Гамазов. Cобытия в Гюрджистане и ДагестанеВ 22 году Хиджры (= 642 г.), во время хплифатства блаженного Омара (да будет он угоден Богу!), Сэрака-бэн-Амру. [главнокомандующий] мусульманских войск, воевавших Иран, после покорения Азербейджана, отрядил Бэкир-бэн-Абдуллаха и Абдуррахмана-бэн-Рабия для завоевания Албании, как назывался тогда Дагестан. Бэкир-бэн-Амру, послал Абдуррахмана с передовыми войсками, сам двинулся вследд за ним в Албанию. Когда подступили они к, Ширвану, правитель страны Шахриар из рода царей Фарсийских (Персидских), пришел к ним с просьбой о пощаде, обязуясь за это удерживать от вторжения и безчинства Алан и Хазаров, народов Тюркского племени, живших на северной стороне Джебени-Кавказа. Донесли об этом Сэрак, который, найдя предложение выгодным, довел его до сведения блаженного Омара; халиф дал свое coгласие, и на этом условии Шахриар получил пощаду. А по смерти Сэраки. Абдуррах-ман-бэн-Рабия, назначенный на его место, завоевал многое множество мест в Дагестане, обратил жителей их в мусульманскую веру, взял подать с государей Гюрджистана и затем заключил мир. Кавказ 1774-1728 гг. Когда распространилась весть о новых победах этих в Дагестане, и стали, вместе с тем, ходить в народе священные предания (хадисы) о святости Дербента, овладение которым считали кроме того необходимым для ограждения спокойствия и тишины южных владений, то почетные и знаменитые лица вооружились для священной войны и многочисленными отрядами двинулись в ту сторону. В Джеханнума Хазары - сокращенное назваше Хавазар - большое колено Тюрк ского племени, повелевали берегами Хазарского моря, получившего от них свое название. Море это принимало постепенно наименования народов, в разные времена заселявших берега его; так оно носило назваше Каспийского, Булгарского, Дейлемского, пока наконец за ним осталось наименование Хазарского, как было сказано, от народа Хазаров. У нас неправильно называют его Хазазским морем (Бахри-хазаз). Шах Аббас, для привлечения к себе жителей Северного Дагестана, постоянно посылал ханам и бекам его халаты и подарки; на этом то основании Аджемы и привыкли считать Дагестан своею провинцией. Дагестанцы же, с своей стороны, принимая подарки эти за приношения и за некоторого рода дань, в тех случаях когда, по каким бы то ни было причинам, они высылаться не могли, бросались грабить Иранские земли; так что, когда, вследствие появления Афганов, в стране Аджемской пошли смуты, Дагестанцы, вторгнувшись с Севера в Ширван и Рэван Русским, захватившим посреди этих неурядиц, на земле Аджемов владения Дэмир-капу, в силу заключенного ими в последнее время мирного договора с Тахмасип-шахом, уступлены были во владение крепость Дербент, Баку и провинции Гилан, Мазандэран и Астрабад. Но так как водворение Русских в тех краях противно было интересам высокого правительства После Надир-шаха боспорядки в земле Аджемской возгордились с новою силой, и жители стран этих, естественным образом, прибегли к покровительству высокой монархии, так что в царствование султана Махмуда I, задумано было даже овладеть Дагестаном. Эту мысль питали до самого времени султана Хамид-хана, и хотя предполагалось употреблять всевозможные усилия, чтобы привлечь на свою сторону племена Кавказские и приготовить из итого элемента силу против Русских; но кроме того, что обстоятельства не поблагоприятствовали этим видам, сами люди, стояышие в то время во главе правительства, кяк по понятиям своим, так и по действиям не способны были исполнить дела подобной важности. Приведем здесь некоторые события, почерпнутые нами в архивах, в которых мы искали подтверждение факта этой борьбы. В продолжение споров с Россией по поводу Крыма, повелено Малый Кабартай искони подчинялся России; Большой же Кабартай, Кайнарджийским договором, оставлен был в распоряжении Крымского правительства. Его величеству Абдул-Хамид-хану доносили таким образом: нам неизвестно, уступили ли Крымцы Кабартай России, а так как высокое правительство находится с Россией в мирных отношениях, то если мы будем стараться привлечь и задобрить Кабартайцев, мы нарушим условия трактата; к этому будет приступлено только в случае открытия кампании. Странное небрежение! Лица, носившие название министров великого правительства, и не ведали, в какой угол заброшен, в чьих руках остался член, силою обстоягельств отторгнутый от тела империи! Не знали они, что Pyccкие, с того времени, не только водворились в Кабартайской земле, но и начали уже простирать на нас свои захватывания. Но вот еще странное обстоятельство: когда таким образом Pyccкие овладели Кабартаем, Черкесские племена, державшиеся нашей стороны Как Кабартайцы, так и другие Черкесские племена, старшие слуги высокой монархии, до самых дней султана Баязида, служили ему, как конное войско, в мире и войне. После того при свидании с Баязид-ханом, великий Хаджи-Гирей-хан просил его, чтобы он сказанный племена отдал ему в раепоряжение; просьба его была уважена, и с тех пор племена эти всегда служили ему. Малый Кабартай Русские сначала, тем или другим путем, привлекли на свою сторону, а в последствии подчинили его себе уже силою; и так как Черкесы боятся, чтобы дело наконец не дошло и до них, то они и ищут покровительства высокой монархии и ни за что не подчиняются России; а жители Чечни, входящей в состав Дагестана и отстоящей от Кабартая на четыре часа пути, по причине своей глубокой религиозности, ведут даже войну с Россией. Из среды своей они в состоянии вооружить до ста тысяч человек и еслибы когда-нибудь высокая монархия показала им свою благосклонность, они сделались бы рабами её. Просьбу свою изложили они в этих выражениях на бумаге, в донесении, которое по этому предмету повергнул Садри-аазам к стопам его величества. Сановник этот выразил свое мнение, что так как Чеченцы не принадлежат к Кабартаю, а составлают часть населения Дагестана, то следует приласкать начальников Фаша, Соуджака Пока, таким образом, правительственные лица высокой монархии погружены были в сон беспечности и оставались без всяких сведений о том, что происходит в государствте, Русские, со своей стороны, подвигались понемногу вперед и, по овладении Кабартаом, стали посягать на Анатолию и заниматься поджигательством на всех границах высокой империи, так что вражда между государствами не прекращалась и, наконец, Росия, как описано было во второй части, не довольствуясь завладением Крыма с его зависимостями, добилась таки того, что хан Тифлисский (царь Грузии) принял её покровительство, и с посредничеством его приступила к привлечешю и покорению себе ханов Ирана с одной стороны, и Соломона, хана Ачик-башского (Имеретинского) с другой. Что касается империи, то видя, что для водворения спокойствия на границах Анатолии, ей надо было постараться привлечь и приласкать народы Кавказа и этим средством добыть себе необходимые силы для противодействия Русским, она занялась было приготовлением к упрочению за собою, с одной стороны, Черкесов, с другой, жителей Дагестана, и дела принимали уже довольно хороший оборот в Гюрджистане; но в следствие несогласия между министрами того времени, плану этому не суждено было пользоваться надлежащим вниманием и, как это видно будет из третьей главы, дело оставлено неоконченным. С другой же стороны, крутые действия некоторых начальствующих лиц послужили поводом к склонению Ачикъ-башей на Русскую сторону. По свидетельству некоторых Европейских историков, хотя Соломон, хан Ачик-башский и был человек дальновидный и не разом поддался Русским; но когда Российская императрица Екатерина и Потемкин принялись посылать к нему разные подарки (между прочим, отправлены были от них, один за другими, две драгоценные вещи, золотой кушак и корона), стойкость его пошатнулась; а по смерти его, вскоре за тем последовавшей, сын его Давыд-хан пошел по пути, на который направил его отец при конце своей жизни, и принял покровительство Poccии.
В третьей главе изложено будет в подробности, как, в этот промежуток времени, с появлением в Чечне отважного героя Мансура, взволновались народы всех племен и восстали против России и Гюрджистана; как Россия жаловалась и боролась с этим неприятелем и как стычки Лезгин с Гюрджийцами разводили волнение с другой стороны. Посреди событий 98-го (1783 г.) года, по описанию Васифа Вследствие этого, гостивший в столице Лэван-оглу Кейхосров Между тем, в Тифлисе происходили события, весьма важные по своим следствиям. Оттоманские пограничные начальники донесли высокому двору, что правитель Тифлиса Эрекли-хан, уже давно замышляющий воевать Иран, имеет намерение прежде всего овладеть Фашем и Батумом. С другой сторопы, Хаджи-Мустафа-эфенди, бывший кетхуда Садри-аазама, в то время пребывавший в Арзеруме с поручением наблюдать за пограничными делами, извещен был Чыддырским вали, что Эрекли-хан, с целью облегчить выполнение своего плана, разными обещаниями упрочил за собою содействие одного из значительных жителей крепости Фаш. Вслевдствие этого, предписано было Джаникли-Хаджи-Али-паше озаботиться усилением обороны этих мест и в особенности отправить подкркреление в Фаш и Батум. Паша на это отвъчал, что хотя по случаю мятежнических и неприятельских замыслов Эрекли-хана и вследствие известий о привлечении одного лица на его сторону, и необходимо было бы увеличить войско и запасы, для поставления крепостей и всей границы в оборонительное положение; но если отправить в Фаш и другие пункты войско без денег и провианта, оно не устоит и разбежится также, как сделали это рекруты, посланные туда несколько времени тому назад; с другой же стороны, если войско это будет снабжено деньгами, то и другие войска, расположенные по границе, будут в праве ожидать того же, а для казны это было бы убыточно. Поэтому паша, с целью отыскать и сообразить удобнейший способ обороны, вызвал Мустафу-бея, сына Гюпийского жителя Хаджи-Шахин-задэ Османа-паши, известного многочисленностью людей своих и приверженцев, для того чтобы узнать его мысли о средствах защиты против ухищрений неприятеля. Мустафа отвечал, что если дадут ему звание мир-мирана и некоторую сумму денег, он тот же час вступит в крепость Фаш с пятью сотнями боевого войска, и употребит старание для защиты места; а в случае, надобности, влиянием, которым он пользуется в крае, обязуется он собрать в окрестностях от четырех до пяти тысяч человек и выйти с ними на встречу к неприятелю. Так как, в самом деле, вместо того, чтобы посылать войско из других мест, гораздо приличнее было воспользоваться ратными людьми из туземцев, хорошо знакомых со всеми условиями края, 14 Реджеба 98 года (Май 1784 г.) Мустафе-бею пожалованы были чин и пятнадцать тысяч грушей Вследствие упомянутого союза и обязательству заключенных между Эрекли-ханом и Русскими, генерал, пребывавший в сТифлис, разослал к ханам Ирана и Дагестана письма, в которых объяснял, что так как Россля заключила с высокою империей новый мир и Эрекли-хан также возобновил с нею свои обязательства, а сыновей своих послал заложниками в Poccию, то и они, равным образом, прислали бы к Эрекли-хану несколько человвк из детей своих и родственников для выражения покорности. Такое грубое и дикое уведомление привело хапов в крайнее негодование. Но так как в то время в Иране не было самостоятельного государя, и каждый из ханов отдельно управлял своими владениями, а между тем для противуборства с неприятелем, им необходимо было слиться в одно тело, то и оставалось им возложить все надежды свои на поддержку высокой монархии, на том осповании, что они связаны были с нею узами общего им исповедания Ислама, и в этих то надеждах они отвечали Русскому генералу отказом. Вместе с тем отправили они с нарочным к высокому правительству прошения, в которых объясняли, что если оно окажет им помощь, они все, до последнего человека, готовы жертвовать жизнью в состязании с врагами. Вали Чылдыра, к которому явился этот посланный, отправил его в столицу. Ясно было, что Русские, точно так же как они употребили Шахин-Гирея орудием своего коварства и овладели через это Татаристаном Но в то время как высокое правительство, приобретя расположение жителей Кавказа, рассчитывало приготовить из них силу против русских и считало Ачик-баш в числе своих владений, непризнавание Высокой Портой стран этих мусульманскими землями и невнимание к разбоям Аджарских мятежников, вынудившим Эрекли-хана и Давыд-хана поступить под покровительство Русских, были такими ошибками, которых нельзя не признать за непростительные преступления. Как бы то ни было, но Русские, заручившись пособиями по всему Гюрджистану, распространили посягательства свои и на Персию. При описании событий 93 (1779) года, говорено было, как с ослаблением власти Зендов, возникавшие в разных местах ханы стали искать себе самостоятельности, а власть Аги-Мухаммед-хана, распространявшаяся с каждым днем все более и более, не приобрела еще окончательной устойчивости, и как поэтому во всех краях Ирана царствовал беспорядок. Али-Мурад-хан, из фамилии Зендов, бывший в то время векилем (наместником) Ирана Хойский правитель Ахмед-хан, приверженный к высокой державе и один из сильнейших ханов Ирана, в половине этого девяносто девятого года, известив письмом Эрзерумского вали Хаджи-Али-пашу об этих обстоятельствах, объяснял в том же письме, что желание Москалей Когда коварные намерения Русских против Ирана стали известными, к Иранским ханам посланы были успокоительные письма, а к Ахмед-хану—почетные знаки и подарки от его величества, вместе с обещаниями помощи, обещаниями, исполнением которых приходилось озаботиться по мере возможности; но, соображая, что посылка войска и пожалование паше звания прежде наступления надобности были бы, в некоторых отношениях, небезопасны, высокое правительство, для того, чтобы не огорчить Ахмед-хана, предписало Али-паше ограничиться, в настоящую минуту, посылкою к нему орудий и некоторых запасов, а затем действовать, во всяком случае, с осторожностью и соображаясь с временем и обстоятельствами. Таким образом поселилась вражда между ханами Ирана и Дагестана и Эрекли-ханом, а этот последний был причиною того, что охлаждение между высокою империей и Poccией усилилось. Во время сэдарета Вследствие таких распоряжений, Сулейман-паша привел в восторг народ этот раздачею упомянутых милостей, и в Чылдырскую провинцию шли отряды за отрядами. Хотя, таким образом, народ этот не имел недостатка ни в одежде ни в помещении; но не дожидаясь для наступления условной минуты и повинуясь врожденным своим наклоиностям к разбою и грабежу, ни днем ни ночью он не оставался в покое. А так как удерживать их от этого было трудно, а поощрять или даже извинять подобное поведение не согласовалось бы с мирными условиями, то Сулейман паша, находясь между этих двух крайностей, не знал на что решиться и совершенно растерялся. Наконец, он написал обо всем в столицу. Но в это же время Халиль-Хамид был сменен, а новый садр-Али-паша еще только приготовлялся к выезду из Озу Вслед затем Высокая Порта, узнав о прибыли одного судна из Батума, потребовала к себе шкипера, чтобы распросить о положении дел Чылдыра и Тифлиса. Из показаний этого человека узнали, что собравшиеся в Ахысхе (Ахалцихе) Лезгины и мусульмане той стороны, в числе около пяти тысяч человек, в день христианского праздника красных яиц, бросились в Тифлисскую провинцию и захватили было огромную добычу; но на возвратном пути ожидали их многочисленные неприятели с apтилерией и, неожиданно напав на войска мусульманские, нанесли им совершенное поражение: многие нашли в деле этом мученический венец, другие были взяты в плен, небольшое число, побросавшись в протекающую в том месте реку, потонули, остальные, сражаясь, добрались до Ахысхи. Известие это было подтверждено и другими. Хотя в действительности подобного события позволено еще было сомневаться за отсутствием донесений от Сулеймана-паши, но так как, вслейдствие союза, существовавшего между ханом Тифлисским и Русскими, посланник их конечно не преминул бы обратиться к высокому правительству с вопросами на счет этого дела, то оно считало необходимым запастись достоверными сведениями для приготовления ответа неприятелю, и по тому запросило о случившемся Сулеймана-пашу. В ответе своем, Сулейман-паша, распространяясь о предшествовавших событиях и напомнив о неполучении им, как объяснено было, ответа на последние его донесения, доносил об обстоятельствах рассказанного нами дела следующим образом: Лезгины соседних с Чылдырскими границами местностей, в числе тысячи воинов, сговорившись скрытным образом с некоторым числом конных бродяг без имени, из Курдов и другой сволочи, шатавшихся в окрестностях Карса, Арзерума и других мест, составили отряд и, не испросив разрешения, отправились в Тифлисскую провинцию. Забрав богатую добычу и множество пленных, возвращались они уже назад, пустив вперед слабейших из своего отряда вместе с награбленным добром и прикрывая их с тыла остальными людьми годными к бою; но в то время, как они тихо подвигались, Гюрджийские и Русские войска, при орудиях, засели в засаду в одном узком проходе на пути их и, налетев неожиданно на команду слабейших, которым поручены были вещи и пленники, схватились с ними; вследствие превосходства пеприятельских сил, несколько человек из мусульманского войска обрели в деле мученический венец, небольшое число их потонуло в реке и наконец одна часть попалась в плен; но в то время как неприятель гнал пленников своих в Сурам (находившийся по близости от места побоища), подоспел мусульманский отряд, остававшийся сзади, дружно обнажив мечи свои, рассеял неприятеля и, захватив у него до пятидесяти человек пленных, возвратился, через сказанный проход, восвояси. В этом деле потеря мусульман, по словам начальника Лезгин, в нем участвовавших, простиралась, убитыми и ранеными, из Лезгин и других, всего до пятидесяти человек. Что же касается войск, состоявших на императорском жалование, то из них не было в экспедиции ни одного человека. Неудача эта сделавшись известною в столице, хотя и распространила трепет в сердцах жителей; но это произошло от того, что размеры её были увеличены легковерными охотниками разносить ложные слухи из простого народа, подробностей же узнать было неоткуда; а не донесено было тотчас же о событии потому именно, что дело было не из важных. Несмотря на это, однакоже, так как Лезгины, в этом отношении, непохожи на другие воинственные племена, и трудно держать в дисциплине и подчинять порядку народ этот, помышляющий единственно о грабеже и насильствах, то нельзя было не страшиться, чтобы подобные этой опасные проделки, без которых они и впредь конечно не обойдутся, не кончились какою-нибудь катастрофой. При обсуждении обстоятельств дела, заключавшихся в донесении Чылдырского правителя, министры сделали заключение, что как разделение Дагестанских войск, постоянно прибывавших в Чылдыр. вследствие коварных замыслов Тифлисского хана, выражавшихся во всех его действиях, противно правилам осторожности так и при обязательстве Русских на основании одного из условий заключенного с ним нового договора помогать ему и охранять границы его владений при появлении неприятеля, подобное вторжение Дагестанцев в Тифлисскую провинцию будет конечно приписано Русскими действиям высокого правительства, и сочтено ими за нарушение трактата, а потому и могут взять они это за предлог в ссоре; вследствие этого, имея в виду двойное условие сохранять войско во всем его составе, а вместе с тем и исполнять свои обязательства, они отправили к Чылдырскому правителю высочайшие инструкции в этом смысле. Между тем, Русский посланник выразил желание переговорить о делах с рейс-эфенди, который и принял его в Нишат-Абаде. Упомянув о трактате Poccии с Тифлисским ханом и о действиях Чылдырского вали для возбуждения Дагестанцев с явным намерением овладеть Тифлисской областью, он настаивал на смене этого правителя; что же касается упомянутого народа, он требовал, чтобы отказались от его содействия и не допускали его разбойничать. Рейс-эфенди отвечал, что Лезгинский народ спокон века воевал с Тифлисским ханом, а потому нынешнее столкновение случившееся по ттрежиим примерам, было бы нелепо приписывать Чылдырскому вали; что и Тифлисский хан, с другой стороны, не имеет обыкновения сидеть в покое и нередко, при случае, бьет и грабит Лезгин, теснит и обижает жителей Ирана; в особенности же, известно за верное, что он обложил Генджийский участок в Азербейджанской области; а что во всяком случае, помогать жителям Дагестана и Ирана, как исповедующими Иелам, есть обязанность его величества халифа, всех мусульман. После долгих прений аудиенция эта кончилась, а Садр-и-аазам отправил к Чылдырскому правителю повторительное предписание воздерживаться от действий противных условиям трактата, Вслед за тем и было получено от Чылдырского правителя донесение насчет экспедиции Дагестанцев на Тифлис. Дело в том, что Россия, питавшая сильнейшие надежды овладеть никоторыми местностями Ирана, для достижения этой цели прибрала к рукам Тифлисского хана; а этот, со своей стороны, поддавшийся хитростям и обману Русских, хотя и вступил, в подданство Poccии и старался разными подарками и обещаниями привлечь на её сторону ханов Дагестана, и Азербойджана, но так как эти ханы исповедывали Ислам и поняли очень хорошо вероломные замыслы Русских, то, не питая ни малейшего желяния склониться на их сторону, отвечали ему положительным отказом. Кроме того, затронутые заживо этой заботливостью Тифлисского хана привлечь их к себе и видя как он изыскивает средства силой и войной заставить их войти в круг повиновешя, они прибегнули к покровительству высокой монархии и просили у неё помощи. Что касается высокого правительства, то оно и прежде уже обнадеживало их обещаниями помощи, дало даже в этом смысле приказания некоторым из своих должностных и начальствующих лиц и отправило монаршие подарки народу Дагестанскому, известив об этих обстоятельствах именитых визирей, там находившихся. Дагестанцы, самые воинственные из народов того края и более всех жаждуюице боя, видя, как неприятель мало-по-малу захватывает мусульманские земли, страшились, чтобы наконец не дошла очередь и до них; а потому приглашения склониться на его сторону и оказать повиновение, с которыми обращался к ним Тифлисский хан, вызвали на чело их пот религюзного рвения, и все они поклялись извести Тифлисского хана, как главное орудие предусматриваемой опасности. Вследствие этого, они послали к Чылдырскому вали составленное на Арабском языке письмо, в котором извещали его, что все Дагестанское войско, под предводительством храбрейшего и старейшего из них, Аварского правителя Омай-хана Дагестанцы перешли реку Каных и, нигде не останавливаясь, прямо ворвались в Тифлисскую область. Тогда Тифлисский хан, взяв с собою при нем состоявший Pyccкий отряд с артилерией и его командующим, поспешно двинулся к ним на встречу в Кахеттию, но, увидя стремление потока Дагестанских полчищ, сообразил, что он не в силах мериться с ними и заперся в хорошо укрепленных и защищенных твердынях. Дагестанцы же прямо бросились на Тифлис; но не имея при себе ни крепостных Страшное дело это повергло Тифлисского хана в уныние. Сложив сокровища свои в крепости Тахте В намерении овладеть Тифлисской крепостью, Дагестанцы расположились в Ахалкалакской степи и принялись посылать к Чылдырскому правителю требование за требованием о доставке им орудий и снарядов. Чылдырский вали сильно струсил, боясь подвергнуться ответственности за эти нападения на Тифлис без согласия и дозволения высокого правительства, и потому сам отправился в упомянутую степь и принялся уговаривать Дагестанцев, представляя им, что подходит зима, а овладение крепостью требует времени, к тому же высокое правительство и не имеет еще намерения воевать Тифлиса. Но все эти увещевания остались без успеха: Дагестанцы отвечали ему, что по случаю приближающейся зимы им трудно будет перевезти в свою землю своих больных и раненых, по причине их множества, и что поэтому они решились в этом году зимовать на земле имама правоверных. Так как не было сомнения, что все это должно было повести к конечному разорению бедного класса и к затруднетям страны, по причине недостатка в ней продовольствия и других потребностей, то вали успел, раздачею разных подарков и почетных одежд, поселить между начальниками войска разъединение, вследствие которого Акушинский кади (судья) и старшины Чартальские, отделясь от войска с четырьмя-пятью тысячами людей своих, ушли по домам. Что же касается Омай-хана и Али-султана, то они подчиниться и последовать этому примеру не хотели; и только после долгих усилий удалось наконец удалить их из владений Хакана. Правитель Чылдыра, донося об этом высокому правительству, добавить: “Намереваясь овладеть Гюрджийскою крепостью Дахан, расположенною на рубеже Тифлисской земли и Ачик-баша (Дагестанцы), направились в ту сторону, и по всему надо полагать, что до сих пор уже завладели этим мвстом. Тифлиссюй же хан, оставленный отборными войспами своими, находится в большом затруднении, побудившем Тифлисских райетов Вслед затем, Чылдырский правитель донес, что выпровоженные несколько времени тому назад из владений Хакана ()май-хан и Али-султан, на возвратном пути своем осадили крепость Дахан, разбили и рассеяли врагов, занимавших ее; но так как, по общему закону кровавых схваток, у них оказалось много раненых, и невозможно им было и думать перевезти их на родину, а как, кроме того, зима уже в то время наступила, и Русские и Гюрджийские войска, при пушках, отрезали им пути, то они поневоле должны были воротиться в Чылдыр и просили дозволения оставаться там до весны; что он считает трудным делом выгнать войско это, но что, в тоже время, пребывание его в стране падет невыносимым бременем на пограничных жителей. Совет, обсудив все обстоятельства, нашел приличным дозволить войскам этим оставаться там до весны; но для того, чтобы избавить бедных жителей от такого тяжкого бремени, в предписаниях, отправленных к Чылдырскому вали по этому предмету, обещано было дня через два, через три выслать перевод пятидесяти тысяч пиастров Когда, вслед затем, отставлен был Али-паша, и великим визирем назначен был Юсуф-паша, а именно в половине 1200 года (=апрель 1786 г.) получены были от Чылдырского вали новые донесения, в которых визирь объяснял, что Pyсские, на которых отразилось предшествовавшее нападение Дагестанских войск па Тифлис, приписывая экспедицию эту наущениям и подстрекательствам пограничных чиновников высокого правительства, направили на Тифлис войска и орудия. В тоже время Французский посланиик в столице получил от Французского же посланника в Петербурге извещение, что. узнав об отправлении в Тифлис войск и орудий, он виделся с начальником кабинета Русского правительства и запросил его, почему Росссия, находясь в мирных отношениях с высоким иравительством, посылает в Тифлис военный отряд и боевые снаряды и что глава кабинета отвечал ему, что эти слухи не имеют основания, скрывая таким образом истину. Зная из прежних примеров образ действий Русских, высокое правительство тотчас же предписало Чылдырскому правителю, всем племенам и народам тех мест, а также и Арзерумскому вали, увеличить свою бдительность и поступать во всем с крайнею осмотрительностью; сверх того Чылдырскому вали приказано было приготовить в Чылдыре четыре тысячи войск, а Арзерумскому находиться в готовности и если только неприятель перейдеть границу, в туже минуту выступить из Эрзерума и, снесясь с другими начальствами, употребить все свое старание, чтобы не допустить неприятеля причинить какой-нибудь вред. Мутэселлиму Пятьсот человек пехоты было отправлено из окрестностей Трапезонда для защиты крепости Фаш. На случай же надобности кроме провианта, заготовленного прежде сего, вновь были сделаны запасы, которые и разослали войскам. Сверх того, для выдачи гарнизонам всех крепостей того края годового жалованья звонкой монетой, сделан был перевод на Арзерумскую таможню. Pyccкие, приписывая эти действия Дагестанцев возбуждениям Чылдырского правителя, еще с прошлого года домогались его смены. Считая Тифлисского хана одним из своих сановников, а страну его входящею в состав своих владений, вред ему причиненный они относили к себе, а потому, когда увидели, что показаниями Чылдырского вали не так-то занимаются, они готовились отплатить тою же монетою и сделать нападение на Чылдыр. Русский посланник намекнул об этом рейс-уль-куттабу (старшему секретарю) Атаулла-бею, в одном свидании, и препроводил к нему даже ноту в этом смысле. В ответ на это, Атаулла-бей дал на конференции следующее объяснение. "В случае какого-нибудь поступка или положения, которые были бы противны условиям трактата со стороны Чылдырского правителя, или со стороны других пограничных властей, высокое правительство, без всяких посторонних указаний и понуждений, не замедлит распорядится взысканием или наказанием. Но вражда между Дагестанцами и Гюрджинцами явление не новое: они спокон века били друг друга и грабили. Высокое правительство не признает, сверх того, законным притязания Русских на покровительство в отношении к Тифлису; но если Pyccкие из гордости и тщеславия, под предлогом беспорядков в чужой земле, произведут вторжение, высокое правительство будет естественно отвечать тем же, и стыд нарушения договора падет на Русских, которых осудят за это все другие правительства; дела же нарушителей договора, рано или поздно, всегда оканчиваются позором". В этом же смысле препроводил он и ноту к Русскому посланнику. Но, приняв в рассуждение, на основании предшествовавших примеров, что Русские могут исполнить подобное нападение, или же, соблазнив Дагестанцев лживыми обещаниями, так же как поступили они в отношении Татарского народа, могут захватить их сторону в свои руки, в конце тысячадвухсотого года высокое правительство отправило к жителям Дагестана высочайшие грамоты, для предварения их об этих обстоятельствах и при этом царские подарки, для того чтобы задобрить и привлечь к себе старшин этого народа. Для понуждения же к бдительности пограничных начальников посланы были высочайшие повеления с повторительными на этот счет инструкциями. После этого, а именно в 1201-м (=1786-1787 г.), вследствие жалоб Русских по поводу Гюрджистанского вопроса, последовали долгие прения с Русским посланником, и как будет обяснено ниже сего, главным поводом объявления войны, был имени этот Гюрджистанский вопрос; потому что Русские требовали, чтоб вторжения в те места были прекращены, пленные их возвращены, и чтобы тех, которые впредь будут взяты, не продавали; высокое правительство, со своей стороны, не хотело признать за Русскими присваиваемое ими право покровительства в отношении к Эрекли-хану. Так как спор этот не прекращался, то и отдан он был наконец на разрешение действию острых мечей. Вслед за объявлением войны, правителю Чылдырскому послано было повеление, присоединив к себе ханов Дагестана и Азербейджана, отстраниться совершенно от Эрекли-хана и приказать упомянутому выше Аварскому хану Омай-хану, сильнейшему из Дагестанских предводителей, вторгнуться в Русские владения, а именно в крепость Кызлар (Кизляр) В начале 202 г. (в конце 1787 г.), вследствие полученных из Чылдыра депешей, ханы Дагестана и Азербейджана, хотя и поклялись и обещались быть в союзе с высокою монархией и идти на войну против врагов; но по причине несогласия их разделявших, и как некоторые из них оказались сторонниками Эрекли-хана, у них не обошлось без раздоров, и стало ясно, что желанного союза вполне добиться было нельзя. Что касается Омай-хана, то вступить в Гюрджистан, сделать нападение на Русские земли, и наконец опустошить страну по дороге Ананурской, по которой Русские очистили себе доступ в Гюрджистан, ему было легко; но указанная ему экспедиция на Кызляр зависела от переговора с Лезгинами, бывшими в Чечне, а для этого надо было предупредить его тремя месяцами раньше. Все это он объяснил Салих-бею на словах и Сулейману-паше письменно. Но так как, для похода на Гюрджистан, Сулейман паша, находя необходимым усилить корпус свой, пригласил Омай-хана в Чылдыр, и как по этому последний должен был присоединиться к нему с тридцатью тысячным войском, то он и требовал присылки ему помощи деньгами и продоводьствием. Вскоре затем Салих-бей был убит своими людьми, из которых несколько человек были задержаны и приведены к допросу. Об этих обстоятельствах упомянуто в некоторых сохранившихся бумагах. Так как Джебэл-и-Кавказ, как громадная стена, отделяет Poccию от Анатолии, то, с приобретением силы в Гюрджистане, Pyccкие и Анатолию подвергли опасности. Поэтому, для того чтобы уничтожить Эрекли-хаиа, или хотя, по крайней мере, отделить его от Русских, найдено было, по времени, лучшим последовать третьему способу, предложенному Омай-ханом, а именно опустошить страну по упомянутой дороге и таким образом, отняв у Русских возможность доставлять помощь и пособие, изолировать Эрекли-хана и теснить его со всех сторон. Так как об отвращении зла должно думать прежде, чем о преобретении выгод и об оборонительных действиях прежде, чем о наступательных, то посылка Оман-хана на Кызлар была мерою несогласною ни с временем, ни с обстоятельствами. Таким образом, тогда как следовало, в случае подобной важности, взять основание самаго дела и на этом уже ocновании строить свои действия, поворот узды желаний на такие трескучие и суетные предприятия какова была командировка, направленная на Кызлар и другие подобные промахи, сделали то, что эти действия ограничились частными вторжениями в Гюрджистан и уводом нескольких пленных; дела же, существенно полезного для правительства, никакого не могли добиться. Тогда как в самом начале кампании, гром славы Шейха-Мансура еще раздавался в ушах народов, - когда открылись двери войны, звуки орудий и ружей, бросавших молнии к своду небесному, заглушили гром этой славы. Из следующей главы видно будет, как мало, действиями своими, оправдал он народные ожидания. Источник: "Русский архив" 1888 © luterm. OCR. 2013. Материал подготовлен в сотрудничестве с сайтом Восточная литература. |
![]() Поиск / Search![]() Ссылки / linksБоевые действия на Кавказе (1775-1787) Экспедиции в Грузии (1784-1785) Хронологический указатель военных действий русской армии и флота. Т.1, С-Пб, 1908 г. ![]() Реклама |