Рапорт генерал-майора Булгакова князю Потемкину от 8 Октября 1790 года.

От господина генерал-майора Германа полученный мною рапорт с подробными описанием действий его при разбитии неприятеля, равно и о уроне с нашей стороны при особом его рапорте доставленные ведомости в оригинале почтеннейше Вашей Светлости поднести честь имею. Не могу донести Вашей Светлости уверительно о числи неприятельского войска сходно с указанием господина генерал-майора Германа и хотя справедливо подтвердить должен одержанную над неприятелем им победу, но так как он считает в великом числе бывшее турецкое войско, а полагает побитым его на месте только тысячу человек, найденных над Кубанью более трех сот слабых и умирающих, то нельзя однако ж заключать, чтоб кроме горских и черкесских народов с ними находившихся и кои при поражении турок разбежались в горы, из последних многие не спаслись; я должен при сем случае изъяснить причины, по которым я, имевши от покойного господина генерал-поручика и кавалера графа де-Бальмена предписание, чтоб, переправясь Кубань у Невинного мыса, или где удобнее будет, соединенно с отрядом господина Германа, приняв войска в мое командование, поразить и атаковать неприятеля не участвовал; получил я то предписание 27 Сентября, находясь на Овечьем броду, и дал знать тогда же ему, господину Герману, чтоб он со мною соединился, взял путь мой к Невинному мысу, не получа от него уведомления, куда прибыв 29 числа, известился чрез посланного с пути, что неприятель уже на нашем берегу, против самого отряда господина Германа в дефилеях и крутых горах, из коих, как я после видел, выйтить ему настояла самая величайшая трудность, а артиллерию вывести паки за Кубань невозможность, принужден отложить переправу мою у Невинного мыса, а спешил к совместному с господином Германом поражении его на нашей стороне, дал знать и ему господину Герману, где я нахожусь и в какое время могу прйтить к нему, а потому в одни сутки перешел более семидесяти верст; между тем, толпы неприятельские по ту сторону Кубани надзирали движение мое и, наконец, главный неприятельский отряд, стоящий противу его, видя приближение мое, отважился до прибытия моего атаковать его; с достижением же моим, на рассвете 1 числа Октября, к вагенбургу его получил от него рапорт, что неприятель разбит, следовательно уже мне, до моего прихода разбитого и разбежавшегося неприятеля атаковать не было возможности и по сему самому то данное мне повеление осталось не выполненным и неприятель, ежели в не малом числе ушел (чего однакож не был я свидетелем, сказать не могу), имел случай то сделать, смотря по местоположению, в коем был неприятельский лагерь; бесполезна б была переправа моя на атаку его с тыла с той стороны Кубани, поелику крутость гор и буераки тому препятствовали б, а потому и отряд мой не мог бы иметь никакого действия. Полученное ж мною известие, что жизнь командовавшего Кавказским корпусом господина генерал-поручика графа де-Бальмена уже отчаяна, понудило меня скорее прибыть в Георгиевск. Батал-пашу с его свитою и взятые пушки предписал я привезти в Георгиевск, а о доставлении его к Вашей Светлости испрашиваю повеления. За долг поставляю Вашей Светлости донести, что разбиение турецких сил совершенно пресекло злонамерения Кабардинцов, клонящееся к возмущению; они теперь весьма покойны и ожидать нельзя, чтоб со стороны их восстал мятеж, к чему на пред сего не мало способствовал господин генерал-майор и кавалер Савельев, употребя на то разные средства и немалые издержки, что усмотреть изволите из подносимого при сем оригиналом его рапорта, поданного им к покойному господину генерал-поручику и кавалеру графу де-Бальмену. Слух о победе турок уничтожит конечно и намерения Чеченских народов, кои до того хотели напасть на наши границы со стороны Кизляра, к отвращению чего предприняты меры и взята нужная осторожность.

Взятые при разбитии неприятеля трофеи с сим честь имею Вашей Светлости представить.

Генерал-Майор Сергей Булгаков.

№ 5, Октября 8 дня, 1790 г. Благополучный Георгиевск.