Извещение Т. Тутолмина П. Зубову о вооруженных выступлениях, в том числе в Несвиже.

Сиятельный граф, милостивый государь.

От 18 сего апреля имел я честь всепокорнейше донести, что кирковской 7-й легкоконной литовской полк с присоединившимися к ним возмутителями намеревалися зделать нападение на город Минск, и что бывший в Нарочи обвещательной пост ими сорван. Вскоре затем возвратился посыланный от меня в Вильну уволенной от службы польской офицер Пернет, котораго сестра за Зайончеком и который потому во все домы имеет свободный вход. Сведав заподлинно, что из Вильны никого не выпускают, не мог он туда ехать, не лиша меня и тех известий, кои на пути собрал и кои суть следующия.

Вильня на разстоянии шести миль окружена пикетами, которые никого не пропускают без пашпорта Тизенгаузеном подписаннаго. Литовских войск щитал тогда в собрании до десяти тысяч и знатное в разных толпах число вооруженной шляхты, каковые из воеводств и поветов туда безпрепятственно приходят. Тогда начальствовал оными Ясинский, начинщик возмущения в Вилне, о чем я уже доносил, и под ним молодой Неселовский. Под актом виленским первый подписался новогородский воевода Неселовский, Гелгут и многие. В акте сем, возбуждая всех к принятию оружия елико возможно скорее, между прочаго сказано, что, окроме французов, помогают Польше державы, что в Польше российских войск весьма мало, а в Литве оных почти и вовсе теперь нет, что терять время не должно, имея верный случай к щастливому преуспеянию. И далее объявил, что везде в Литве поселян поят и приклоняют вооружиться чем кто может и что возмутители имеют намерение напасть на Минск и на Несвиж и тут утвердить свою ногу.

Как и действительно Кирковский и другой, сколько думать должно, 7-й полк с толпою вооруженной шляхты, сорвав пост в Нарочи, шли к Молодечно, но умысел их на Минск уничтожился вступлением в Литву Тамбовскаго полка, который переправился чрез Двину при Друе и при движении вперёд к Вильне брал сих бунтовщиков в тыл, пресекая им сообщение. Господин полковник Деев, требуя, дабы подполковник Шилинг, собравший егерский свой баталион, в Поставе с ним соединился, между прочим пишет, что спешит он преследовать Кирковский полк. Губернатору же Неплюеву доносит по известиям и слухам за границею, что скоро откроется бунт, а подполковника Шилинга уведомляет, что в Вильне находится бунтовщиков более пятнадцати тысяч и число их час от часу умножается, что повсеместно начнется генеральной бунт в суботу и воскресенье, то есть 3-го и 4-го мая по новому стилю, и что первее окажется он в Минске, а потом и во всей губернии, что везде за границею с колокольным звоном читаны универсалы, дабы все без изъятия собиралися с ружьем, топорами и косами.

Причем господин Деев упоминает, что под ружьем не может он иметь более как в Тамбовском полку 1500, в Нарвском и Псковском до 600 и донских казаков полку Киреева 100 человек. И как настоятельное требование господина Деева о присоединении егерскаго из Постав батальона основано на предположении ускорить изстреблением возмутительскаго гнезда в Вильне, то и долженствую я похвалить решимость господина подполковника Шилинга на соединение свое с господином Деевым, хотя пост его в Поставе нужен был и для удержания в Ошмянском безпокойном повете и для обращения его к Минску, куда по случаю удаления сего баталиона писал я тогда же к господину генералу майору Кнорингу послать пять эскадронов легкоконнаго Изюмскаго полку, коим разположйться между Ракова и Молодечны весьма полезно бы было, естли бы и из Риги следующие полки с толикою же, как и господин Деев, поспешностию и решимостью шли прямо к Вильне, и чтоб отряд Цицианова из-под Гродно туда же обратился.

Сего наипаче заставляет меня желать полученное чрез шляхтича Кунцевича известие, в самой Вильне бывшаго до 15-го сего апреля. Объявляя о начале последовавшего в Вильне возмущения и о погублении гетмана Коссаковского сходственно с последовавшим уже от меня донесением, дале говорит, что главноуправляются теперь возмутительским в Вильне скопищем суть хоронжий Тизенгаузен и полковник Ясинский, что при объявлении универсала, о коем выше упомянуто, вынесены были наши знамена в руки их попадшиеся, что находящейся под Вильною российской лагерь, думать должно парк артиллерии, окопался и наносит городу и вред и страх, мужественно отражая их вылазки, что мятежники перехватив нашего курьера, посланного с предуведомлением о идущем из Гродна 4-тысячным корпусе с 16-ю орудиями, положили напасть на окоп россиян всеми соединенными силами, почитая город пропадшим, ежели прежде сикурса они в том не предуспеют.

Впрочем, о господине Дееве объявляют, что 17-го сего апреля был он в Видзе и пошел далее к Вильне, и что ежели возмет он путь на местечко Неменшин, то застанет тут 3-й и 7-й литовские полки и бригаду. Преуведомления о возмущении 3-го или 4-го мая по новому штилю были, как по всему видно, основательны. В самом Несвиже случилося 4-го числа следующее. День сей был воскресной и ярморочной, а потому и стечение народа многолюдное. Торг производится на площади, на коей Доминиканской монастырь. В самое то время, как скопился на площади весь город и помешался с поселянами, начали на колокольне сего монастыря бить в трещотку. Народ кинулся в ту сторону, но пикет, ближе к монастырю бывший, успел войти в Монастырь и схватить звонаря, который хотя и объявил, что зделал сие без намерения, однакоже был тотчас наказан. Под вечер лакей, у шамбеляна Микуця служащей и за месяц пред сим из Варшавы приехавший, быв пьян, погрозил нашим. Сие было поводом, что нечаянно обыскали дом Микуця и нашли между потолком и кирпичем, каковым потолок сверху на чердаке сплошь заслан, спрятанныя несколько ружей и пистолет. Лакей теперь под стражею и производится изыскание.

РГАДА, ф.16, д.758, ч.1, л,466-468