Эней бувъ парубокъ моторный
И хлопець хоть куды козакъ,
Удавсь на всее зле проворный,
Завзятiйшый одъ всихъ бурлакъ.
Но Грекы якъ спалывшы Трою,
Зробылы зъ неи скырту гною,
Винъ взявшы торбу, тягу давъ,
Забравшы де-якыхъ Троянцивъ,
Осмаленыхъ, якъ гыря, ланцивъ,
Пьятамы зъ Трои накывавъ.

Винъ швыдко поробывшы човны,
На сыне море поспускавъ,
Троянцивъ насажавшы повни,
И куды очи почухравъ.
Но зла Юнона, суча дочка,
Роскудкудакалась якъ квочка —
Энея не любыла страхъ;
Давно уже вона хотила,
Його щобъ душка полетила
Къ чортамъ, и щобъ и духъ не пахъ.

Эней бувъ тяжко не по сердцю
Юнони, все Ъи гнивывъ;
Здававсь гирчiйшый йiй видъ перцю.
Ни въ чимъ Юноны не просывъ;
Но гирьшъ за те йiй не любывся,
Що, бачышъ, въ Трои народывся
И мамою Венеру звавъ;
И що його покiйный дядько
Парысъ, Прiямово дытятко,
Путывочку Венери давъ.

Побачыла Юнона зъ неба,
Що панъ Эней на поромахъ;
А те шепнула сука Геба...
Юнону взявъ велыкый жахъ!
Впрягла въ грынджолята павычку,
Сховала пидъ кибалку мычку,
Щобъ не свитылася коса;
Взяла спидньщю и шнуривку,
И хлиба зъ силью на тарилку,
Къ Эолу мчалась якъ оса.

«Здоровъ Эоле пане свату!
«Ой-якъ-ся маешъ, якъ жывешъ?»
Сказала якъ ввiйшла у хату
Юнона: «чи гостей ты ждешъ?»
Поставыла тарилку зъ хлибомъ
Передъ старымъ Эоломъ дидомъ,
Сама же сила на ослинъ.
«Будь ласкавъ сватоньку старыку!
«Избый Энея съ пантелыку,
«Теперь плыве на мори винъ.

«Ты знаешъ, винъ якый суцига,
«Палывода и горлоризъ;
«По свиту якъ ище побига,
«Чiихсь багацько вылье слизъ.
«Пошлы на його лыхо злее,
«Щобъ люды вси, що при Энеи
«Послызлы, и щобъ винъ и самъ,
«За сее жъ дивку чорнобрыву,
«Смачную, гарну, уродлыву,
«Тоби я, далеби-що, дамъ.

«Гай, гай! ой дей же його кату!
«Эолъ насупывшысь сказавъ;
«Я всебъ зробывъ за сюю плату,
«Та витры вси пороспускавъ,
«Борей недужъ лежытъ съ похмилля,
«А Нотъ пойихавъ на весилля,
«Зефиръ же, давнiй негодяй,
«Зъ дивчатамы заженыхався,
«А Эвръ въ поденыцыкы нанявся;
«Якъ хочешъ такъ и помышляй!

«Та вже для тебе обищаюсь
«Энееви я ляпасъ дать;
«Я хутко, мытью постараюсь
«Въ тристя його къ чортамъ загнать.
«Прощай же! швыдче убирайся,
«Обицянкы не забувайся:
«Бо посли, чуешъ, ни чычыркъ.
«Якъ збрешешъ, то хоча надсядься,
«На ласку посли не понадься,
«Тогди видъ мене возьмешъ чвыркъ.»

Эолъ оставшысь на господи,
Зибравъ всихъ витривъ до двора,
Веливъ поганiй буть погоди...
Якъ разъ на мори и гора!
Все море заразъ спузырыло,
Водою мовъ въ ключи забыло,
Эней тутъ крыкнувъ, якъ на пупъ;
Заплакався и зарыдався,
Пошарпався, увесь подрався,
На тимьи начесавъ ажъ струпъ.

Прокляти витры роздулыся,
А море зъ лыха ажъ реве;
Слизьмы Троянци облылыся,
Энея за живитъ бере,
Вси човныкы ихъ росчухрало;
Багацько вiйська тутъ пропало;
Тогди набралысь вси сто-лыхъ!
Эней крычытъ: «що я Нептуну
«Пивкопы грошей въ руку суну,
«Абы на мори штурмъ утыхъ.»

Нептунъ издавна бувъ дряпичка,
Почувъ Энеивъ голосокъ;
Шатнувся заразъ изъ запичка,
Пивкопы для його кусокъ!
И мытью осидлавшы рака,
Схватывсь на його мовъ бурлака,
И вырнувъ зъ моря, якъ карась.
Загомонивъ на витривъ гризно:
«Чого вы гудете такъ ризно?
«До моря, знаете, вамъ зась!»

Отъ-тутъ-то витры схаменулысь,
И ну вси драла до норы;
До ляса мовъ Ляхы шатнулысь,
Або одъ йижака тхоры.
Нептунъ же заразъ взявъ мителку
И вымивъ море якъ свителку,
То сонце глянуло на свитъ.
Эней тогди якъ народывся,
Разивъ изъ-пьять перехрестывся;
Звеливъ готовыты обидъ.

Поклалы шальовкы соснови,
Кругомъ наставылы мысокъ;
И страву всякую, безъ мовы,
Въ голодный пхалы все кутокъ.
Тутъ съ саломъ галушкы лыгалы,
Лемишку и кулишъ глыталы
И брагу кухлыкомъ тяглы;
Та и горилочку хлысталы,
На сылу изъ-за столу всталы
И спаты посли вси ляглы.

Венера не послидня шльоха,
Проворна, врагъ Ъи не взявъ,
Побачыла, що такъ полоха
Эолъ сынка, що ажъ захлявъ;
Умылася, прычепурылась
И якъ въ недилю нарядылась,
Хоть бы до дудкы на танець!
Взяла очипокъ грезетовый
И кунтушъ зъ усамы люстровый,
Пишла къ Зевесу на ралець.

Зевесъ тогди кружавъ сывуху
И оселедцемъ зайидавъ;
Винъ сьому выпывшы восьмуху,
Послидкы съ кварты вылывавъ.
Прыйшла Венера искрывывшысь,
Заплакавшысь и завискрывшысь,
И стала хлыпать передъ нымъ:
«Чымъ предъ тобою, мылый тату,
«Сынъ заслужывъ таку мiй плату?
«Iйонъ, мовъ въ свынкы граютъ имъ.

«Куды йому уже до Рыму?
«Хиба якъ здохне чорть въ рови!
«Якъ вернется панъ Хань до Крыму,
«Якъ женытся сычь на сови.
«Хибабъ уже та не Юнона,
«Щобъ не вказала макогона,
«Що й-доси слухае чмеливъ!
«Колыбъ вона та не бисылась,
«Замовкла и не камезылась,
«Щобъ ты се самъ йiй извеливъ.»

Юпытеръ, все допывшы съ кубка,
Погладывъ свiй рукою чубъ:
«Охъ доцю, ты моя голубка!
«Я въ правди твердый такъ, якь дубъ.
«Эней збудуе сыльне царство,
«И заведе свое тамъ панство;
«Не малый буде винъ панокъ.
«На панщыну ввесь свитъ погонытъ,
«Багацъко хлопцивъ тамъ наплодыть
«И всимъ имъ буде ватажокъ.

«Зайиде до Дидоны въ гости,
«И буде тамъ бенькетовать;
«Полюбытся Ъи винъ мосци
«И буде бисыкы пускать.
«Иды, небого, не журыся,
«Попонедилкуй, помолыся,
«Все буде такъ, якъ я сказавъ.»
Венера нызько поклонылась,
И зъ пан-отцемъ своимъ простылась,
А винъ Ъи поциловавъ.

Эней прочумався, проспався,
И голодрабцивъ позбиравъ,
Зо всимъ зибрався и уклався,
И скилько выдно почухравъ.
Плывъ, плывъ, плывъ, плывъ, що ажъ обрыдло,
И море такъ йому огыдло,
Що бисомъ на його дывывсь.
«Колыбъ, каже, умеръ я въ Трои,
«Уже бъ не пывъ сеи гирькои,
«И марне такъ не волочывсь.»

Потимъ до берега прыставшы
Зъ Троянствомъ голымъ всимъ своимъ,
На землю съ човнивъ повстававшы,
Спытавсь, чи е що йисты имъ?
И заразъ чогось попойилы,
Щобъ на пути не ослабилы:
Пишлы куды хто запопавъ.
Эней по берегу попхався,
И самъ не знавъ, куды слонявся,
Ажъ гулькъ — и въ городъ прычвалавъ.

Въ тимъ городи жыла Дидона,
А городъ звався Карфагенъ,
Розумна пани и моторна,
Для неи трохы сыхъ именъ:
Трудяща, дуже працьовыта,
Весела, гарна, сановыта,
Бидняжка, — що була вдова;
По городу тогди гуляла,
Колы Троянцивъ повстричала,
Таки сказала имъ слова:

«Видкиль таки се гольтипакы?
«Чи рыбу зъ Дону везете?
«Чи може выходци бурлакы?
«Куды прочане вы йдете?
«Якый васъ врагъ сюды направывъ?
«И хто до города прычалывъ?
«Якажъ ватага розбышакъ!»
Троянци вси замурмоталы,
Дидони нызько въ ногы палы,
А вставшы йiй мовлялы такъ:

«Мы вси, якъ бачъ, народъ хрещеный,
«Волочымся безъ талану,
«Мы въ Трои, знаешъ, порожденны,
«Эней пустывъ на насъ ману;
«Далы намъ Грекы прочухана,
«И самого Энея пана
«Въ тры-вырвы выгналы видтиль;
«Звеливъ покынуты намъ Трою,
«Пидмовывъ плаваты съ собою.
«Теперъ, ты знаешъ, мы видкиль.

«Помылуй, пани, благородна!
«Не дай загынуть головамъ,
«Будь мылостыва, будь не злобна,
«Эней спасыби скаже самъ.
«Чи бачышъ, якъ мы обидралысь!
«Убрання , постолы порвалысь,
«Охлялы, нибы въ дощъ щеня!
«Кожухы, свыты погубылы,
«И зъ голоду въ кулакъ трубылы.
«Така намъ лучылась пеня.»

Дидона гирько зарыдала,
И зъ билого свого лыця
Платочкомъ сльозы обтырала:
«Колыбъ, сказала, молодця
«Энея вашого злапала;
«Ужебъ тогди весела стала,
«Тогди велыкъ-день бувъ бы намъ!»
Тутъ плюсь Эней, якъ будто зъ неба:
«Ось-озьде я, колы вамъ треба!
«Дидони поклонюся самъ.»

Потимъ зъ Дидоною обнявшысь,
Поциловалысь гарно въ смакъ;
За рученькы биленьки взявшысь,
Балакалы то сякъ, то-такъ.
Пишлы къ Дидони до господы
Черезъ велыки переходы,
Ввiйшлы въ свитлыцю, та й на пилъ;
Пылы на радощахъ сывуху
И йилы симьяну макуху,
Покиль клыкнулы ихъ за стилъ.

Тутъ йилы розныи потравы
И все съ полывьяныхъ мысокъ,
И сами гарныи прыправы,
Зъ новыхъ кленовыхъ тарилокъ:
Свынячу голову до хрину
И локшыну на перемину,
Потимъ съ пидлевою индыкъ;
На закуску кулишъ и кашу,
Лемишку, зубци, путрю, квашу
И зъ макомъ медовый шулыкъ.

И кубкамы пылы слывьянку,
Медъ, пыво, брагу, сиривець,
Горилку просту и калганку,
Курывсь для духу яловець.
Бандура горлыци брынчала,
Сопилка зуба затынала,
А дудка грала по балкахъ;
Санжаривкы на скрыпци гралы,
Кругомъ дивчата танцьовалы,
Въ дробушкахъ, въ чоботахъ, въ свыткахъ.

Сестру Дидона мала Ганну,
Навспражкы дивку, хоть куды,
Проворну, чепурну и гарну;
Прыходыла и ся сюды,
Въ червонiй юпочци баевiй.
Въ запасци гарнiй фаналевiй,
Въ стьонжкахъ, въ намысти и ковткахъ;
Туть танцьовала выкрутасомъ,
И предъ Энеемъ выхылясомъ
Пидъ дудку была третяка.

Эней и самъ такъ росходывся,
Якъ на аркани жеребець;
Що трохы не увередывся,
Пишовшы съ Гандзею въ танець,
Въ обохъ пидкивкы забряжчалы,
Жыжкы одъ танцивъ задрижалы,
Выстрыбовавшы гоцака.
Эней матню въ кулакъ прыбравшы
И не до солы прымовлявшы,
Садывъ крутенько гайдука.

А посли танцивъ варенухы
По фылыжанци пиднеслы;
И молодыци цокотухы
Тутъ баляндрасы понеслы;
Дидона крипко заюрыла,
Горщокъ съ вареною розбыла,
До дуру вси тогди пылы.
Ввесь день весело прогулялы,
И пьяни спаты полягалы;
Энеяжъ ледве повелы.

Эней на пичь забрався спаты,
Зарывся въ просо, тамъ и лигъ;
А хто схотивъ, побривъ до хаты,
А хто въ хливець, а хто пидъ стигъ.
А де-яки такъ-такъ хлыснулы,
Що де упалы, тамъ заснулы,
Соплы, харчалы и хроплы;
А добри молодци кружалы,
Покы ажъ пивни заспивалы —
Що здужалы, то все тяглы.

Дидона рано исхопылась,
Пыла съ похмилля сиривець;
А посли гарно нарядылась,
Якъ бы въ оренду на танець.
Взяла караблыкъ бархатовый,
Спидныцю и карсетъ шовковый
И начепыла ланцюжокъ;
Червони чоботы обула,
Та и запаскы не забула,
А въ рукы зъ выбiйкы платокъ.

Эней же съ хмелю якъ проспався,
Изъйивъ солоный огирокъ;
Потимъ умывся и убрався,
Якъ парубiйка до дивокъ.
Йому Дидона пидослала,
Що одъ покiйныка украла,
Штаны и пару чобитокъ;
Сорочку и каптанъ съ кытайкы,
И шапку, — поясъ съ каламайкы,
И чорный шовковый платокъ.

Якъ одяглысь, то изiйшлыся,
Съ собою сталы розмовлять;
Найилыся и прынялыся,
Щобъ по вчорашньому гулять.
Дидонажъ тяжко сподобала
Энея, такъ, що и не знала
Де дитыся, и що робыть;
Точыла всякiе балясы,
И пидпускала разни лясы,
Энею тилькобъ угодыть.

Дидона выгадала грыще,
Эней щобъ веселишый бувъ,
И щобъ вертився зъ нею блыжче
И лыха щобъ свого забувъ:
Соби очыци завъязала,
И у панаса граты стала,
Энея бъ тилько уловыть;
Эней же заразъ догадався,
Коло Дидоны терся, мьявся,
Ъи щобъ тилько вдоволныть.

Тутъ всяку всячыну игралы,
Хто якъ и въ вищо захотивъ;
Тутъ ынчи журавля скакалы,
А хто одъ дудочкы потивъ.
И въ хрещыка, и въ горюдуба,
Неразъ доходыло до чуба,
Якъ загулялыся въ джгута;
Въ хлюста, въ пары, въ визка игралы
И дамкы по столу совалы;
Чорть мавъ порожнього кута.

Що день було у ныхъ похмилля;
Пылась горилка, якъ вода;
Що день бенькеты мовъ весилля,
Вси пьяни, хоть посуньсь куда.
Энееви такъ якъ боляцци,
Або лыхiй осиннiй трясьци,
Годыла пани всякый день.
Булы Троянци пъяни, сыти,
Кругомъ обути и обшыти,
Хоть голи прыбрелы, якъ пень.

Троянци добре тамъ курылы,
Далы прыманку всимъ жинкамъ,
По вечерныцямъ вси ходылы,
Просвитку не було дивкамъ.
Та-й-самъ Эней, сподарь, и паню
Пидмовывъ парытыся въ баню...
Ужежъ було не безъ гриха!
Бо страхъ вона його любыла,
Ажъ розумъ ввесь свiй погубыла,
А бачця не була плоха.

Оттакъ Эней жывъ у Дидоны,
Забувъ и въ Рымъ щобъ мандровать.
Тутъ не боявся и Юноны,
Пустывся все бенькетовать;
Дидону мавъ винъ мовъ за жинку,
Убывшы добру въ неи гринку,
Мутывъ якъ на сели москаль!
Бо хринъ його не взявъ, моторный,
Ласкавый, гарный и проворный
И гострый якъ на брытви сталь.

Эней зъ Дидоною возылысь,
Якь зъ оселедцемъ сирый китъ;
Ганялы, бигалы, казылысь,
Ажъ лывся де-колы и питъ.
Дидона жъ мала разъ роботу,
Якъ зъ нымъ побигла на охоту,
Та гримъ загнавъ ихъ въ темный льохъ….
Лыхый ихъ зна, що тамъ робылы,
Було не выдно съ за могылы,
Въ льоху жъ сыдилы тилько въ двохъ.

Не такъ-то робытся все худко,
Якъ швыдко окомъ измыгнешъ;
Або якъ казку кажешъ прудко,
Перомъ въ папери якъ пыснешъ.
Эней въ гостяхъ прожывъ не мало, —
Що зъ головы його пропало,
Куды його Зевесъ пославъ.
Винъ годивъ зо два тамъ просыдивъ,
А мабудь бы и бильшъ проныдивъ,
Якъ бы його врагъ не спиткавъ.

Колысь Юпытеръ не нарокомъ
Зъ Олымпа глянувъ и на насъ;
И кынувъ въ Карфагену окомъ,
Ажъ тамъ троянськiй мартоплясъ....
Розсердывся и розкрычався,
Ажъ цилый свить поколыхався;
Энея лаявъ на ввесь ротъ:
«Чи такъ-то, гадивъ сынъ, винъ слуха?
«Убрався въ патоку мовъ муха,
«Засивъ буцимъ въ болоти чорть.

«Пiйдитъ гинця мыни клыкните;
«До мене заразъ щобъ прыйшовъ,
«Глядить же, цупко прыкрутите,
«Щобъ винъ въ шыньокъ та не зайшовъ!
«Бо хочу я кудысь послаты.
«Iйонъ, iйонь же вража маты!
«Але Эней нашъ зледащивъ;
«А то Венера все свашкуе,
«Энеечка свого муштруе,
«Щобъ винъ зъ ума Дидону звивъ.»

Прыбигъ Меркурiй засапавшысь,
Въ тры ряды питъ зъ його котывъ;
Ввесь реминьцямы обвьязавшысь,
На голову брыль наложывъ;
На грудяхъ съ бляхою ладунка,
А съ заду съ сухарямы сумка,
Въ рукахъ нагайськiй малахай.
Въ такимъ наряди влизшы въ хату,
Сказавъ: «готовъ уже я тату,
«Куда ты хочешъ, посылай.

«Бижы лышъ швыдче въ Карфагену,»
Зевесъ гинцеви такъ сказавъ,
«И пару розлучы скажену,
«Эней Дидонубъ забувавъ.
«Нехай лышъ видтиль уплитае,
«И Рыма строиты чухрае —
«А то залигъ мовъ въ груби песъ. —
«Колыжъ винъ буде йще гуляты,
«То дамъ йому себе я знаты,
«Оттакъ сказавъ, скажы, Зевесъ.»

Меркурiй нызько поклонывся,
Передъ Зевесомъ брыль изнявь,
Черезъ поригъ перевалывся,
До стани швыдче тягу давъ.
Покынувшы изъ рукъ нагайку,
Запрягъ винъ мытью чортопхайку;
Черкнувъ изъ неба, ажь курытъ!
И все кобылокъ поганяе,
Що оглобельна ажъ брыкае;
Помчалы, ажъ визокъ скрыпытъ!

Эней тогди купався въ брази,
И на полу укрывшысь лигъ;
Йому не снылось о прыкази,
Якъ-ось Меркурiй въ хату вбигъ!
Смыкнувъ изъ полу мовъ пся-юху.
«А що ты робышъ?-пьешъ сывуху?»
Зо всього горла закрычавъ,
«А ну лышъ швыдче убирайся,
«Съ Дидоною не женыхайся,
«Зевесъ походъ тоби сказавъ!

«Чи сежъ такы до дила робышъ,
«Що й доси тута загулявсь?
«Та швыдко и не такъ задробышъ;
«Зевесъ не дурно похвалявсь;
«Получышъ добру халазiю,
«Винъ выдавытъ съ тебе олiю,
«Оть-тилько йще тутъ побарысь.
«Глядыжъ, сьогодня щобъ убрався,
«Щобъ ныщечкомъ видсиль укрався,
«Мене у друге не дождысь.

Эней пиджавъ хвистъ мовъ собака;
Мовъ Каинъ затрусывсь увесь;
Изъ носа потекла кабака:
Уже винъ знавъ якый Зевесъ.
Шатнувся мытью самъ изъ хаты,
Своихъ Троянцивъ позбираты;
Зибравшы, давъ такый прыказъ:
«Якъ можна швыдче укладайтесь,
«Зо всимы клункамы збирайтесь,
«До моря швендайте якъ разъ!»

А самъ вернувшыся въ будынкы,
Свое лахмиття позбиравъ;
Мызерiи наклавъ дви скрынькы,
На човенъ заразъ одиславъ,
И дожыдався тилько ночи,
Що якъ Дидона зимкне очи,
Щобъ не прощавшысь тягу дать.
Хоть винъ за нею и журывся,
И свитомъ цилый день нудывся;
Та, ба! бачь треба покыдать.

Дидона заразъ одгадала,
Чого сумуе панъ Эней,
И все на усъ соби мотала,
Щобъ умудрытыся и Ъй;
Зъ за печи часто выглядала,
Прыкынувшысь буцимъ куняла
И мовъ вона хотила спать.
Эней же думавъ, що вже спала,
И тилько-що хотивъ дать драла,
Ажъ-ось Дидона за чубъ хвать.

«Постiй прескурвый вражый сыну!
«Зо мною перше розплатысь;
«Отъ задушу, якъ злу лычыну!
«Ось-ну лышъ тилько завертысь!
«Отъ-такъ за хлибъ, за силь ты платышъ?
«Ты всимъ прывыкшы насмихатысь,
«Роспустышъ славу по мини!
«Нагрила въ пазуси гадюку,
«Що посли изробыла муку;
«Послала пуховыкъ свыни.

«Згадай якый прыйшовъ до мене,
«Що ни сорочкы не було;
«И постоливъ чортъ мавъ у тебе,
«Въ кишени жъ пусто, ажъ гуло;
«Чи знавъ ты, що такее гроши?
«Мавъ безъ матни одни холоши,
«И тилько слава, що въ штанахъ;
«Та й те порвалось и побылось,
«Ажъ глянуть соромъ, такъ свитылось;
«Свытына вся була въ латкахъ.

«Чи яжъ тоби та не годыла?
«Хиба рижна ты захотивъ?
«Десь вража маты пидкусыла,
«Щобъ хырный тутъ ты не сыдивъ.»
Дидона гирько зарыдала,
И зъ серця ажъ волосся рвала,
И закраснилася мовъ ракъ.
Запинылась, посатанила,
Ниначе дурману изъйила,
Залаяла Энея такъ:

«Поганый, мерзькiй, скверный, брыдкый,
«Никчемный, ланець, кателыкъ!
«Гульвиса, пакосный, престыдкый,
«Негидный, злодiй, еретыкъ!
«3а кучму сю твою велыку,
«Якъ дамъ ляща тоби я въ пыку,
«То тутъ тебе лызне и чортъ!
«И очи выдеру изъ лоба,
«Тоби дiявольська худоба.
«Трясешься мовъ зимою хортъ!

«Мандруй до сатаны зъ рогамы,
«Нехай тоби прыснытся бисъ!
«Съ твоимы сучимы сынамы,
«Щобъ врагъ побравъ васъ всихъ гульвисъ,
«Щобъ ни горилы, ни болилы,
«На чыстому щобъ поколилы,
«Щобъ не оставсь ни чоловикъ;
«Щобъ доброи не зналы доли,
«Булы щобъ зъ вамы злыи боли,
«Щобъ вы шаталыся по викъ.»

Эней видъ неи одступався,
Покы зайшовъ черезъ поригъ,
А дали ажъ не оглядався,
Зъ двора въ собачу рысть побигъ.
Прыбигъ къ Троянцямъ засапався,
Обмокъ въ поту, якъ бы купався,
Мовъ съ торгу въ школу курохватъ;
Потимъ въ човенъ хутенько сившы
И йихаты своимъ велившы,
Не оглядався самъ назадъ.

Дидона тяжко зажурылась,
Ввесь день ни йила, ни пыла;
Все тосковала, все нудылась,
Крычала, плакала, ревла.
То бигала якъ бы шалена,
Стояла довго тороплена,
Кусала ногти на рукахъ;
А дали сила на порози,
Ажъ занудыло йiй небози
И не встояла на ногахъ.

Сестру клыкнула на пораду,
Щобъ горе зле росказать,
Энееву оплакать зраду,
И льготы серцю трохы дать.
«Ганнусю, рыбко, душко, любко,
«Ратуй мене моя голубко,
«Теперъ пропала я на викъ!
«Энеемъ кынута я бидна,
«Якъ сама паплюга послидня,
«Эней злый змiй, — не чоловикъ!

«Нема у серця мого сылы,
«Щобъ я могла його забуть,
«Куды мни бигты? — до могылы!
«Туды одынъ надежный путь!
«Я все для його потеряла,
«Людей и славу занедьбала;
«Богы! я зъ нымъ забула васъ.
«Охъ! дайте зилля мни напытысь,
«Щобъ серцю можно розлюбытысь,
«Утыхомырытысь на часъ.

«Нема на свити мни покою,
«Не льются сльозы изъ очей,
«Для мене билый свитъ есть тьмою,
«Тамъ ясно тилько де Эней.
«О пуцьверынку Купыдоне!
«Любуйся якъ Дидона стогне....
«Щобъ ты маленькымъ бувъ пропавъ!
«Познайте молодыци гожи,
«Зъ Энеемъ бахури вси схожи;
«Щобъ врагъ зрадлывыхъ всихъ побравъ!»

Такъ бидна съ горя говорыла
Дидона, жызнь свою кляла;
И Ганна що йiй ни робыла,
Ни якой рады не дала.
Сама съ царыцей горювала
И сльозы рукавомъ втырала,
И хлыпала соби въ кулакъ.
Потимъ Дидона мовъ унышкла,
Звелила, щобъ и Гандзя выйшла,
Щобъ йiй на сумоватысь въ смакъ.

Довгенько такъ посумовавшы,
Пишла въ будынкы на постиль;
Подумавшы тамъ, погадавшы,
Проворно скочыла на пилъ.
И взявшы съ запичка кресало,
И клочча въ пазуху чимало,
Тыхенько выйшла на городъ.
Ночною се було добою
И самой тыхою порою,
Якъ спавъ хрещеный ввесь народъ.

Стоявъ у неи на городи,
Въ костри на зиму очеретъ;
Хоть се не по царьскiй породи,
Та дежъ взять дровъ, колы все степъ;
Въ костри бувъ сложеный сухенькiй,
Якъ порохъ бувъ уже палкенькiй,
Иого й держалы на пидпалъ.
Пидъ нымъ вона огонь кресала,
И въ клоччи гарно розмахала
И розвела пожаръ чималъ.

Кругомъ костеръ той запалывшы,
Зо всей одежи роздяглась,
Въ огонь лахмиття все сложывшы,
Сама въ огни тимъ простяглась.
Вкругъ неи поломья палало,
Покiйныци не выдно стало,
Пишовъ одъ неи дымъ и чадъ! —
Энея такъ вона любыла,
Що ажъ сама себе спалыла,
Послала душу къ чорту въ адъ.

КОНЕЦЪ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.

◄ предыдущая

Сайт создан в системе uCoz