содержание

Тамошний архимандрит Феодосий, узнав одного Босняка, Степана Малаго / Šćepan Mali, который жил с разбойниками, человека видного и очень проворного, распустил слух, что сей Степан — Петр III, Российский Император. По сим слухам приходят к Феодосию: его спрашивают? Он их в том уверил, говоря, что он его в России видел. По сему сей слух так распространился, что все Черногорцы сбежались с криком: "воистинну сей Петр Император!" и заставил его над собой начальствовать. Он выбрал, известных ему, человек до ста разбойников, и посредством оных покорил пять провинций, кои отделены Турецкими крепостями от вышних Черногорцев. В сем положении он владел ими. Обыкновенно, при всяких Черногорских возмущениях Скутарский паша внушал Порте, что сие происходит от Венециян, кои обыкновенно от сего подозрения откупаются деньгами, и сей толпы боятся пуще Турок. Те и другие публиковали, обещая некоторое число денег тому, кто доставит им голову Степана Малого. Сие так верных Черногорцев прельстило, что они решались голову самозванца поднести Скутарскому Паше. Он, cиe сведал, скрылся к живущему в одиночестве монаху, и Черногорцы его искали; не могли найти девять месяцев. В сие время я прибыль в Черную Гору; когда я распустил присягавших, и они по домам возвращались, Степан Малый, вышел из девятимесячного сокрытия, встретил Черногорцев, вошел с ними в разговор. Поутру, почти на рассвете вошел ко мне Розенберг и известил, что Черногорцы бунтуют на Цетинском поле; пред ними Степан Малый скачет на коне взад и вперед, и люди, как по обыкновению у них при всяких сборищах, стреляют. Я вышел со своими двадцатью шестью Славянами; ждал что будет. Тут монахи пришли ко мне с сожалением, что могут быть опасные действия, и что просят за Степана Малого. На что я сам сказал, что самая большая опасность приехать к разбойникам, и когда я сие предпринял, то никакая опасность не страшит, и ни на что более не соглашусь, кроме, чтобы самозванец пришел с повинною головою, где я при народе докажу, что он не тот, за кого они его почитают. После сего ответа буйство еще несколько продолжалось, а потом Степан Малый слез с лошади, и в сопровождено всего народа в умилении пришел в монастырь. Весь народ за ним, и кто в кельях не поместился, стояли в сенях, на лестнице и на дворе. Чрез переводчика я говорил и упрекал народу их легковерием, что вчера присягали, а сегодня бунтуют, и сверх того имеют веру в бродягу. Тут закричали: Разве он не Российский Император? Я отвечал: он тем виноват, что принял на себя столь священное имя, и обратясь к нему: "Объяви при всех, что ты не только не Русский, но и в России никогда не был." Тут с превеликою робостью, даже, что мы его водой отпаивали, он стал говорить: что он никогда их не уверял. Тут крик поднялся; иной кричит: он моего брата повесил; другой: он отца моего убил; третий: он меня разорил, но вдруг даже и те, кои. на дворе были и ничего не слыхали, принялись во весь голос кричать: повесить, повесить! Тут Граф Войнович им говорит: храбрые молодцы, кто из вас возьмется весить? Тут все закричали: мы его посечем (т. е. изрубим), и беспрерывно все кричали, так что на силу мог я их заставить молчать, и сказал им, что я один имею право судить, и потому сего преступника, опасаясь, чтобы своевольство не дошло до того, чтобы его стали рубить, велел посадить в келье; от моей кельи чрез сени. Потом Черногорцев опять накормил, и они разошлись предовольными. Здесь можно упомянуть о конце сего предпримчивого и натурой одаренного бродяги. Когда он возвратился в горы, имея оставшиеся от меня порох, то вздумал подкопать дорогу, из Туречины ведущую, но был худой минер, и порохом себе глаза выжег. Будучи слепым, он всегда в келье запирался, не допуская никого к себе. В cиe время, когда мы были в Архипелаге, Скутарский Паша, опасаясь, что флот наш Черногорцев посетит, публиковал награждение за голову Степана Малаго. Сия публикация не дошла до Черногорцев, которые конечно бы сим воспользовались. Они были предупреждены Греком, который жил в Скутари, был часто биваем от одного Турка, Фаворита паши, и, желая воспользоваться награждением, а паче отмстить фавориту, явился пред пашу; объявил, что желает выслужить обещанное награждение, но если он без причины придет к Степану Малому, тот его к себе не пустит, а должен он сделать какое-нибудь преступление в Скутари и уйти в Черную Гору для укрывательства, тогда, без подозрения он получит всю доверенность от Степана Малаго. Паша спросил: какое преступление он желает сделать? Грек отвечал: позвольте застрелить вашего Фаворита? Паша без всякого затруднения согласился. Грек, встретясь с фаворитом, не отдал ему почтения, какого тот ожидал. Турок ударил Грека, который, приготовленный насей случай, вытащил пистолет и убил Турка наповал; потом, не мешкая, бежал в Черногорию, куда вскоре слух о сем дошел. Степан Малый велел Греку к себе прийти и расспросив обо всем, обрадовался, что мог иметь человека, который по необходимости должен быть ему верен; приказал всегда быть при себе и даже по ночам с ним вместе запираться. Утвердившись в доверенности Степана, Грек одним вечером сонному слепцу отрезал голову; завернул ее, вышел, и запер дверь, сказав: что за делом послан и ни под каким видом ни кому не позволено входить до его возвращения. Очень долго его дожидались; наконец решились отломить дверь, и нашли Степана Малаго без головы. Грек, принеся cию голову к паше, получил обещанное награждение.

содержание

Опубликованы: П.В. Долгоруков "Сказания о роде Князей Долгоруковых", СПб 1840.