Военная история 2-й половины 18 века

Wargame Vault

Рапорт А.В. Суворова о штурме Измаила

Рапорт генерал-аншефа А.В. Суворова князю Г.А. Потемкину о штурме Измаила

21 декабря 1790 г.

Предварительно донес я вашей светлости, что крепость Измаильская храбростью порученного мне войска взята. Приступ был мужествен, неприятель многочислен, крепость к обороне способна. Отпор был сильный, и отчаянная оборона обратилась на гибель и совершенное сокрушение неприятеля.

Здесь подношу вашей светлости о всех обстоятельствах сей знаменитой победы донесение, взяв с самого вступления начальства моего над войсками, от вашей светлости мне порученными.

В первый день сего месяца прибыл я к Измаилу и нашел войска трем частным начальникам вверенные и в прежних местах остров Четал заняты, батареи противу города в готовом состоянии и флотилию в близком от крепости расположении. Пребывание мое было на правом крыле начальства господина генерал-порутчика и кавалера Потемкина.

На утро приезду моего начаты были приготовления к построению батарей на обеих крылах войск, на берегу Дуная. Фашин потребное число делали, лестницы частию привезены из Галаца, частию на месте дополнены, и работа сия окончена 5-го числа.

В тот день войска расположены вокруг города лагерем, 6-го числа прибыл полк гренадерский Фанагорийский, сто пятьдесят мушкетер Апшеронского полку, несколько донских казаков и арнаутов.

Время благоприятствовало нашим приготовлениям, погода была ясная и теплая.

До начала действ нужно было отправить письмо вашей светлости к сераскиру измаильскому и требовать от него сдачи.

7-го числа оное отправлено с офицером и двумя трубачами и высланными из крепости чиновниками принято вежливо. В тот же день наряд был к вооружению на обеих крылах по две батареи на десять орудий каждую. С правой стороны во сто шестидесяти саженях, с левой в двухстах. И первые две построены под пушечными выстрелами; все оные были деланы в присутствии господ генерал-порутчиков и кавалеров Потемкина и Самойлова.

8-го числа на вечер получен от сераскира ответ, заключавший единое упрямство и гордость неприятеля, полагавшего твердую надежду на силы свои.

9-го числа утром отправлен был на письмо сераскира словесно объявить, что пощады им не будет, и того ж утра созваны были господа генералитет на военный совет. Когда предложено было им намерение и обстоятельства и требовал от каждого из них мнения, все единогласно, видя невозможность по позднему годовому времени продолжать осаду и почитая постыдным победоносному ея императорского величества оружию отойти от крепости, положили быть приступу. День ко оному назначен, диспозиция была от меня дана, шесть колонн определены были с Сухова пути и три колонны с резервом со стороны Дуная для высадки.

Правое крыло в трех колоннах поручено господину генерал-порутчику и кавалеру Потемкину.

Левое крыло поручено было господину генёрал-порутчику и кавалеру Самойлову.

На флотилии для десанта умножены были войска в начальство генерал-майора и кавалера Де-Рибаса...

По сему предположению сделанная диспозиция отдана была частным и колонным начальникам и объявлена всем чинам и благовременно как фашины, так и лестницы по колоннам розданы.

10-го числа по восхождении солнца с флотилии, с острова и с четырех батарей, на обеих крылах в берегу Дуная устроенных, открылась по крепости канонада и продолжалась беспрерывно до самых пор, как войска на приступ приняли путь свой. В тот день из крепости сначала ответствовано пушечною пальбою живо, но к полудню пальба умалилась, а к ночи вовсе пресеклась, и через всю ночь было молчание, и только слышан был глухой шум, изъявляющий внутреннюю заботу и осторожность.

С 10-го на 11-е число в три часа пополуночи все войска выступили устроенными колоннами к назначенным им пунктам, а флотилия по Дунаю плыла к назначенным местам. А в пять часов с половиною все Колонны как с Сухова пути, так и водою двинулись на приступ.

Небо облечено было облаками, и расстланный туман скрывал от неприятеля начальное наше движение. Но вдруг с приближением первой и второй колонн неприятель открыл пушечную картечами пальбу, и Ружейный огонь вокруг всего вала загорелся. Жестокий сей отпор, по присутствию господина генерала-порутчика и кавалера Потемкина, тремление наших войск не удержал, и мгновенно вторая колонна, приближась ко рву, спустилась в оный. Генерал-майор и кавалер Лассий, поруча секунд-майору Неклюдову отражать стрелкам неприятеля, дал повеление лейб-гвардии Измайловского полку прапорщику князю Гагарину приставить лестницы, по которым быстро взошли на вал, опрокинули неприятеля и бастионом овладели. Твердость и мужество генерал-майора Лассия живо творили храбрость первых на бастион вскочивших воинов. Секунд-майор Неклюдов был впереди с стрелками, поражая неприятеля, храбро из первых взошел на вал и тяжело ранен. А лейб-гвардии прапорщик с первыми вскочил на бастион, куда вся колонна, прибыв, простирала поражение в левую сторону по валу, и рассеявшихся от первых импету егерей собрал и с ними, храбро атаковав, стремящиеся кучи отразил и присоединился к колонне. В ту же самую минуту первая колонна под начальством генерал-майора и кавалера Львова, приближась ко рву и полисаду, преграждающему путь от каменной казематной батареи к Дунаю, и усмотри, что сильное только стремление может отринуть защищавшего то место неприятеля, приказал бросить фашины и стремясь кинулся и первый перескочил полисад. Таковой пример ободрил подчиненных и смешал неприятеля. Перешед полисад, усмотрел толпу, готовящуюся атаковать его на саблях, предупредил, ударив в них штыками. Апшеронского полку стрелки и Фанагорийского гренадерского полку передовые, как львы, дрались, поразив первую стремительность неприятеля, обходили каменную казематную батарею под картечами неприятеля. До трех сот человек, в сей батареи засевшие, бросили гранаты, но храбрость войск наших нимало не поколебали. Колонна, обойдя оную батарею и оставя ее позади, поражала всюду встречавшагося неприятеля, овладела первыми батареями и стремительно шла к Броским воротам. Тут посреди успехов получил он раны, а с ним купно ранен полковник князь Лобанов-Ростовский, и поручил команду над колонною полковнику и кавалеру Золотухину.

С левого же крыла под присутствием господина генерал-порутчика и кавалера Самойлова шестая колонна под начальством генерал-майора и кавалера Голенищева-Кутузова единовременно с первою и второю колонною, преодолев весь жестокий огонь картечных и ружейных выстрелов, дошла до рва, где бригадир Рибопьер положил живот свой. Скоро опустясь в ров, взошли по лестницам на вал, несмотря на все трудности, и овладели бастионом. Достойный и храбрый генерал-майор и кавалер Голенищев-Кутузов мужеством своим был примером подчиненным и сражался с неприятелем, но множество оного остановило на первый миг распространение по валу, и для сего призвал он Херсонский полк, в резерве бывший, оставя двести человек при пушках из контрэскарпа. С прибытием резерва неприятель не только отражен, но и знатною частью побит. Твердая в той строке нога поставлена, и войска простирали победу по куртине и другим бастионам.

Все сии три колонны, исполни мужественно, храбро и с удивительною быстротою по данной диспозиции первое стремление, положили основание победы.

Флотилия в то же время, приближась к крепости, прикрывала Трех колонн десант, и хотя за туманною погодою большие суда мешались, но предусмотрением начальствующего генерал-майора и кавалера Де-Рибаса замедление то исправлено тем, что снято с оных войско на легкия суда. Присутствие начальствующего возбуждало храбрость подчиненных, и, несмотря на упорное и невероятное от неприятеля защишение, войска оказали удивительную храбрость и усердие и, по засвидетельствованию частного начальника, в минуту выступили на берег.

В сие время третия колонна под начальством генерал-майора и кавалера Мекноба, встреченная картечными выстрелами и ружейным огнем, поощряема будучи мужеством своего начальника, спустилась в ров, где глубина оного оказалась более других мест и высота на бастион выше других, так что лестницы, в полшести сажени бывшие, принуждены были ставить одна на другую под жестоким от неприятеля огнем, и, несмотря на все толь сильные препоны и урон своих, сия колонна взошла на вал, отразила неприятеля, твердо оборонявшегося, овладела тем главным бастионом и, продолжая жестокий бой, взяла резерв и, опрокинув неприятеля, пошла по куртине, как генерал-майор и кавалер Мекноб получил тяжкую рану в ногу и принужден был отдать команду полковнику Хвостову. В сие время, получа рапорты, что все баталионные командиры Лифляндского егерского корпуса ранены, отправлен был подполковник Воронежского гусарского полку Фриз оными командовать.

Четвертая и пятая колонны под начальством генерал-майора и кавалера графа Безбородко, оказавшего опыты мужества и храбрости, служившей много примером его подчиненным в затруднениях случившихся. Первая из сих двух колонн под командою бригадира и кавалера Орлова под жарким от неприятеля огнем достигла до рва, приставила лестницы, и часть оной взошла на вал и овладела бастионом. Тут неприятель, с правой стороны от Бендерских ворот сделав вылазку, спустился в ров и, вдоль по оному пустясь, хотел разрезать оную. Сие стремление вылазки остановило наших, но мужеством начальника и ему помощных чиновников, неустрашимостью подполковника и кавалера Грекова, премьер-майора Ивана Иловайского и храбростью Козаков - вылазка отражена; неприятель, составлявший оную, частию погиб, а остальные прогнаты в крепость, и колонна, взошед вся на вал, от завладенного бастиона далее простирала свои успехи. Пятая колонна под командою бригадира и кавалера Платова, при коей сам генерал-майор и кавалер граф Безбородко находился, встречена была, как и прочие, сильным огнем и, будучи между перекрестных выстрелов, при всей трудности в порядке дошла до рва и хотя оный нашла с водою, но, не остановясь нимало, перешла и храбростью начальников влезла на предстоящий вал, овладела на куртине пушками, где присутствовавший при ней генерал-майор и имевший над сею колонною команду граф Безбородко ранен в руку тяжело и по изнеможению отдал команду бригадиру и кавалеру Платову, мужеством и подвигами которого распространила поверхность оружия и овладела справа бастионом, а влево, прогнав неприятеля, не имевшего способу ко спасению, поражала повсюду оного храбро и мужественно и способствовала колонне генерал-майора Арсеньева.

Между тем, когда первые две колонны были в полном и жестоком бою, господин генерал-порутчик и кавалер Потемкин привел в крепость гренадерские Фанагорииские баталионы и два баталиона егерей, подкрепил и ободрил войско наше, которое, в сильном сражении будучи, начинало утомляться, и подкрепленное войско простерло далее свои успехи. В сие время по дошедшему сведению о встретившихся четвертой колонне затруднениях отряжены были по моему приказанию от реченного генерал-порутчика Потемкина полк Воронежский гусарский, за третею колонною в резерве бывшие два эскадрона Северского карабинерного полку и казачий полк подполковника Сычова. С левого же крыла от генерал-порутчика и кавалера Самойлова конные его резервы.

Колонны с Дуная вскоре к берегу при начатии дела пристали и с невероятною расторопностью и храбростью высадку, несмотря на жестокий огонь от неприятеля, сделали; первая из них под начальством генерал-майора Арсеньева, на двадцати судах приплывшая к назначенному ей предмету, мгновенно высадясь, разделена была на четыре части. Одна и затруднительнейшая в команде ея императорского величества флигель-адъютанта Зубова отряжена атаковать ковальер. Храбрый полковник, невзирая на безмерную крутизну оного, на жарчайший огонь неприятеля и его упорство, мужественно атаковал и, дав пример твердости другим, влез на вал, опрокинул неприятеля на штыках и овладел ковальером. Вторая часть оной под. командою подполковника Скарабели, приняв на берегу, овладела укреплениями и батареями. Третья под командою полковника Матусова предлежащими ему в предмете укреплениями овладела. Четвертая под командою полковника графа Да-Мааса, высадясь к предлежащему в его предмете берегу, тотчас атаковала батарею, которая анфилировала по берегу всю часть сию нашего войска, и, мужественно овладев оною, построил войска на берегу и ударил в неприятеля на штыках.

Полковник и кавалер Головатый с своей стороны, с беспредельной храбростью, трудами и неусыпностью не только войскам пример подавая, но и лично действуя, высадив на берег, вступил с неприятелем в бой и поражал оного.

Вторая из сих колонна под командою бригадира и кавалера Чепиги заняла предстоящий ей на берегу предмет.

Третья колонна в команде лейб-гвардии господина секунд-майора и кавалера Маркова, проходя мимо каменной казематной батареи под жестоким огнем картечными выстрелами, мгновенно на берег вышла. В сем случае начальник сей колонны изъявил новые опыты мужества, искусства и храбрости, примером его подчиненным служившей. Вышедшие войска быстро батареи и укрепления атаковали, опрокинули неприятеля и овладели оными; подполковник Приморского Днепровского гренадерского полку Емануил Де-Рибас весьма отличился.

День бледно освещал уже предметы; все колонны наши, преодолев и неприятельский огонь и все трудности, были уже внутри крепости, но отверженный неприятель от крепостного вала упорно и твердо защищался, каждой шаг надлежало приобрести новым поражением, многие тысячи неприятеля пали от победоносного нашего оружия, а гибель его как будто возрождала в нем новые силы, но сильная отчаянность его укрепляла.

Таковой жестокий бой продолжался 11 часов; пред полуднем господин генерал-порутчик и кавалер Потемкин к новому подкреплению войск отправил сто восемьдесят пеших казаков открыть Броския ворота и послал в оные три эскадрона Северского карабинерного полку в команде полковника и кавалера графа Мелина. А в Хотинские ворота, кои были отворены полковником Золотухиным, введены остальные сто тридцать гренадер с тремя полевой артиллерии орудиями под руководством премьер-майора Островского, которого храбрости и расторопности отдаю справедливость; в то же время в Бендерские ворота введены три эскадрона Воронежского гусарского полку и два эскадрона карабинер Северского полку. Сии последние, спешась и отобрав ружья и патронницы от убитых, вступили тотчас в сражение.

Жестокий бой, продолжавшийся внутри крепости, чрез шесть часов с половиною, с помощью божиею, наконец решился в новую России славу. Мужество начальников, ревность и расторопность штаб- и обер-офицеров и беспримерная храбрость солдат одержали над многочисленным неприятелем, отчаянно защищавшимся, совершенную поверхность, и в час пополудни победа украсила оружие наше новыми лаврами. Оставались еще в трех местах засевшие неприятели к единому своему спасению в одной мечете, в двух каменных ханах и в казематной каменной батарее. Все они прислали к господину генерал-порутчику и кавалеру Потемкину своих чиновников при наших офицерах просить пощады. Первые из сих приведены подполковником Тихоном Денисовым и дежур-майором премьер-майором Чехненковым, а те, кои засели в двух ханах, взяты военнопленными генерал-майором и кавалером Де-Рибасом; число оных было более четырех тысяч. Равно им же взяты и в казематной батарее бывшие с Мухафиз трехбунчужным пашою двести пятьдесят человек.

Таким образом совершена победа. Крепость Измаильская, столь укрепленная, столь обширная и которая казалась неприятелю непобедимою, взята страшным для него оружием российских штыков; упорство неприятеля, полагавшего надменно надежду свою на число войск, низринуто. Хотя число войска, получающего таинь, полагалось сорок две тысячи, но по точному исчислению полагать должно тридцать пять тысяч. Число убитого неприятеля до двадцати шести тысяч. Начальствовавший Измаилом сераскир Аидос Мехмет трехбунчужный паша, засевший с толпою более тысячи человек в каменном строении и не хотя сдаться, был атакован фанагорийскими гренадерами в команде полковника Золотухина. И как он, так и все бывшие с ним побиты и переколоты.

В крепости Измаильской найдено двести сорок пять пушек, в числе коих девять мортир, да на берегу двадцать, всего двести сорок пять; большой пороховой погреб и разные снаряды. В трофеи взято триста Сорок пять знамен, кроме тех, кои в сражениях изорваны, бунчуков семь и санжаков два, лансонов восемь.

Принося вашей светлости с одержанием толь знаменитой победы поздравление и благодарность за поручение мне толь знаменитого подвига, почитаю себе прямым долгом засвидетельствовать твердость и мужество начальников и беспредельное усердие и храбрость всех чинов и ходатайствовать вашего благоволения и покровительства о воздаянии сотрудникам и товарищам моим.

...Урон с нашей стороны в сей столь твердой крепости не более как убитых нижних чинов тысяча восемьсот пятнадцать, раненых две тысячи четыреста сорок пять...

Генерал граф Александр Суворов Рымникский


Опубликовано: "Военно-исторический журнал", 1941, № 4, стр. 127-132.

Документ опубликован на www.tyl.mil.ru

наверх

Поиск / Search

Ссылки / links

Реклама

Военная история в электронных книгах
Печатные игровые поля для варгейма, печатный террейн