!Все даты даны по старому стилю!

Князь Григорий Александрович Потемкин-Таврический, сын отставного майора, служившего в гарнизонном полку, родился Смоленской губернии Духовщинского уезда в небольшой деревне отца своего Чижове в сентябре 1736 года.

Он произошел от древней дворянской фамилии, переселившейся из Польши в Россию и в малолетство Петра Великого довольно знаменитой. Назначаемый в духовное звание, Потемкин обучался сначала в смоленской семинарии, потом отправлен в Московский университет. Здесь посещал он с большим прилежанием лекции профессоров, оказал быстрые успехи в науках, желая - как твердил товарищам своим - быть непременно архиереем или министром; получил золотую медаль (1756 г.) и вскоре соскучился единообразным учением, перестал ходить в университет, выключен из оного, обращался с одними монахами, беседуя в Заиконоспасском и Греческом монастырях о догматах веры. Казалось, юноша, одаренный от природы колоссальным ростом, мужественной красотой, умом беглым, памятью необыкновенной, готовил себя к ношению митры: вышло противное. Честолюбивый нрав его не мог довольствоваться саном пастыря церкви, желал повелевать многими, гонялся за славою и внушил ему счастливую мысль сблизиться с Двором военною службой. В числе духовных, которых посещал Потемкин, находился Амвросий Зертис-Каменский, бывший тогда архиепископом Крутицким и Можайским: он одобрил его намерение и дал ему на дорогу пятьсот рублей. Из кельи монастырской Потемкин перенесся к берегам Невы и вскоре принят в конную гвардию; обучался французскому языку в свободное время. 

Он был вахмистром этого полка, когда вступила на престол Екатерина II (1762 г.), находился в ее свите и услышав, что Императрица желает иметь темляк на шпаге, сорвал свой собственный, подъехал к Государыне и осмелился поднести оный. Ретивая лошадь Потемкина, привыкшая к эскадронному учению, поравнялась с лошадью Императрицы и, несмотря на все усилия его, упорствовала удалиться. Екатерина улыбнулась, взглянула на отважного всадника, спросила о его фамилии, произвела на другой день (29 июня) Потемкина офицером гвардии, потом подпоручиком и камер-юнкером, приказав выдать ему две тысячи рублей. Он был отправлен в Стокгольм к министру нашему при шведском дворе, графу Остерману, с уведомлением о последовавшей перемене в правлении.

Возвратясь в С. Петербург, Потемкин старался сблизиться с Орловыми, которые находились во всей своей силе, был принят в общество Императрицы, где любезность и простота заменяли принужденные обыкновения, прикомандирован, потом, будучи поручиком, к обер-прокурору Св. Синода Ивану Ивановичу Мелисино. В 1768 году он имел уже чин действительного камергера и секунд-ротмистра конной гвардии. Тогда начал Потемкин обдумывать план своего возвышения и могущества, не довольствуясь полученными наградами; желал большего и, чувствуя свои преимущества перед другими, уверен был в успехе.

В 1769 году возгорелась война с Турциею. Потемкин воспользовался этим случаем, чтобы удалиться на некоторое время из столицы; служил сначала под знаменами генерал-аншефа князя Голицына, потом в армии генерал-фельдмаршала графа Румянцева: участвовал 19 июня, в поражении генерал-майором князем Прозоровским двадцатитысячного турецкого войска, перешедшего у Хотина на левый берег Днестра и желавшего пробраться к Каменец-Подольскому; в овладении, 2 июля, турецкими укреплениями под Хотиным; пожалован в генерал-майоры за оказанную храбрость и опытность в военных делах; предводительствуя отрядом конницы, отличил себя в сражении, 29 августа, на котором верховный визирь, Молдованжи-паша и крымский хан были совершенно разбиты и обращены в бегство.

Граф Румянцев, приняв главное начальство над армией после князя Голицына и угадывая, какая участь ожидала Потемкина, доставлял ему случаи пожинать лавры; он увенчал себя новою славой, в начале января 1770 года, в окрестностях Фокшан, опрокинул (4 числа) за реку Милку, вместе с генерал-майором графом Подгоричани, турецкий десятитысячный корпус, предводимый Сулиман-пашою и сераскиром Румели-Валаси; положил на месте тысячу человек, отнял пять орудий, два знамя и пять фур с порохом; содействовал (4 февраля) генерал-поручику Штофельну в овладении Журжею; преследовал неприятеля, обращенного в бегство Румянцевым, 17 июня, близ Рябой-Могилы; участвовал в битвах Ларгской (7 июля) и Кагульской (21 июля); отразил на последней хана крымского, намеревавшегося ударить в тыл русской армии; награжден орденами Св. Анны и Св. Георгия третьего класса; принял деятельное участие в занятии Измаила генерал-поручиком князем Репниным; первый вступил в предместье Килии, когда оно было объято пламенем (1770); с успехом отразил (1771 г.) нападения турок на Кранов; вытеснил их из Цимбры; освободил находившихся в этом городе христиан; сжег несколько неприятельских судов на Дунае и четыре магазина, наполненные мукою и сухарями; обратил в бегство четырехтысячный отряд турецкий (17 мая) на походе к реке Ольте; держал в осаде крепость Турну, вместе с генерал-майором Гудовичем; предводительствуя небольшою флотилией (в октябре), делал поиски на правом берегу Дуная, подходил к Силистрии. В 1772 году происходили переговоры о мире, и Потемкин провел это время, большею частью, в шлафроке или лежа на софе, погруженный в размышление. Между тем он произведен в генерал-поручики за прошедшую службу.

С возобновлением военных действий (1773 г.) Потемкин снова обнажил меч свой: переправился через Дунай в виду многочисленного неприятеля, 7 июня, участвовал в разбитии Османа-паши под Силистрией, в овладении его лагерем. Эти подвиги Потемкина остались без награждения. Оскорбленный полководец, всегда предприимчивый, отправился в С. Петербург и решился написать следующее письмо к Императрице: "Всемилостивейшая Государыня! Определил я жизнь мою для службы Вашей, не щадил ее отнюдь, где только был случай к прославлению Высочайшего Имени. Сие поставя себе простым долгом, не мыслил никогда о своем состоянии и если видел, что мое усердие соответствовало Вашего Императорского Величества воле, почитал уже себя награжденным. Находясь почти с самого вступления в армию командиром отделенных и к неприятелю всегда близких войск, не упустил я наносить оному всевозможного вреда: в чем ссылаюсь на командующего армиею и на самих турок. Отнюдь не побуждаем я завистью к тем, кои моложе меня, но получили лишние знаки Высочайшей милости, а тем единственно оскорбляюсь, что не заключаюсь ли я в мыслях Вашего Величества меньше прочих достоин? Сим будучи терзаем, принял дерзновение, пав к священным стопам Вашего Императорского Величества, просить, ежели служба моя достойна Вашего благоволения и когда щедрота и Высокомонаршая милость ко мне не оскудевают, разрешить сие сомнение мое пожалованием меня в генерал-адъютанты Вашего Императорского Величества. Сие не будет никому в обиду, а я приму за верх моего счастия, тем паче, что находясь под особливым покровительством Вашего Императорского Величества, удостоюсь принимать премудрые Ваши повеления и, вникая в оные, сделаюсь вяще способным к службе Вашего Императорского Величества и Отечества". На другой день Потемкин удостоился получить следующий собственноручный рескрипт: "Господин генерал-поручик! Письмо ваше г. Стрекалов Мне сего утра вручил и Я просьбу вашу нашла столь умеренною в рассуждении заслуг ваших, Мне и Отечеству учиненных, что Я приказала изготовить указ о пожаловании вас генерал-адъютантом. Признаюсь, что и сие Мне весьма приятно, что доверенность ваша ко Мне была такова, что вы просьбу вашу адресовали прямо письмом ко Мне, а не искали побочными дорогами. Впрочем пребываю к вам доброжелательная Екатерина".

Вслед за тем, Потемкин получил орден Св. Александра Невского (1774 г.); начал посещать по прежнему общества Императрицы; был весел, занимал собою других; потом сделался пасмурным, задумчивым, оставил совсем Двор, удалился в Александро-Невский монастырь; объявил, что желает постричься, учился там церковному уставу, отрастил бороду, носил монашеское платье. Так необыкновенный человек этот пролагал дорогу к своему возвышению! Душевная скорбь его и уныние не остались сокрытыми от Двора, возбудили любопытство и жалость оного, и вскоре временный отшельник сбросил черную одежду и явился среди изумленных царедворцев во всем блеске любимца счастья. В том же году пожалован он генерал-аншефом, Военной Коллегии вице-президентом, лейб-гвардии Преображенского полка подполковником и (25 декабря) кавалером ордена Св. Апостола Андрея Первозванного. В следующем году (1775) получил орден Св. Георгия второго класса за ратные подвиги против турок в прошедшую кампанию; назначен генерал-губернатором Новороссийской, Азовской и Астраханской губерний, с властью и преимуществами царского наместника, а по заключении с Портою Оттоманской мира, награжден (10 июля): за споспешествование к оному добрыми советами графским достоинством Российской империи; за храбрые и неутомимые труды шпагою, осыпанною алмазами, и в знак Монаршего за то благоволения портретом Императрицы для ношения на груди.

Сначала Потемкин не имел большого влияния на дела государственные, хоть и пользовался совершенною доверенностью Екатерины, жил во Дворце, где ежедневно поклонники раболепствовали перед ним, в то время как он, лежа на диване, не обращал на них внимания. 

В 1776 году, Императрица пожаловала его поручиком кавалергардского корпуса и исходатайствовала ему княжеское достоинство империи Римской с титулом светлейшего. Между тем возраставшее могучество Потемкина заставило и других государей искать в нем: король польский препроводил к нему ордена Белого Орла и Св. Станислава; Фридрих Великий поручил брату своему, принцу Генриху, возложить на него ленту Черного Орла; датский король прислал орден Слона, шведский орден Серафима.

Сделавшись необходимым для Екатерины Великой, гордый вельможа, уверенный в своей силе, отправился (1777 г.) в подчиненное ему наместничество для поправления расстроенного здоровья. Царедворцы, враги Потемкина, радовались удалению его; но путешествие это было основано на утонченной политике: он уклонился на время для того только, чтобы достигнуть потом вернее преположенной цели. На дороге везде строили в честь его триумфальные ворота, говорили ему приветственные речи, давали праздники. Екатерина подарила ему Аничковский дворец и пожаловала восемьдесят тысяч рублей на поправку мебели; но Потемкин, возвратясь в столицу, остановился по прежнему в Зимнем дворце и потом переехал в смежный с оным, принадлежавший Эрмитажу (1777 г.). Здесь приступил он к давно обдуманному им плану относительно изгнания турок и татар из Европы, восстановления Греческой империи. Уверяют, будто бы Потемкин намеревался основать там независимое государство. Положено было, прежде, овладеть Крымом: Екатерина вооруженною рукою утвердила (1777 г.) ханом Шагин-Гирея, несмотря на угрозы Порты. Многие семьи греков и армян переселены из Тавриды в Россию. При устье Днепра основан Потемкиным Херсон с корабельною гаванью (1778 г.). Тщетно Фридрих Великий старался убедить Императрицу к постановлению оборонительного союза с Турцией, лаская честолюбие Потемкина Курляндским герцогством; он не переменил образа мыслей и умел склонить на свою сторону императора Иосифа II в бытность его в России (1780 г.). Столь же неудачны были и усилия английского министерства отвлечь российский Двор посредством Потемкина от вооруженного нейтралитета: верный исполнитель великих намерений Екатерины не пожертвовал выгодами Отечества для своих собственных. 

В 1782 году, по его представлению, как екатеринославского генерал-губернатора, многие пустыни новороссийские заселены людьми, вышедшими из разных других областей империи. Тогда Екатерина II учредила орден Св. Равноапостольного князя Владимира и возложила оный на Потемкина. Вскоре крымские дела отозвали его в Херсон. Между тем, как происходили переговоры с ханом и верховными начальниками народов кубанских, Потемкин несколько раз ездил в С. Петербург; наконец ласкою, убеждениями, золотом и грозным вооружением умел он склонить Шагин-Гирея к уступке полуострова России. Важный подвиг этот, к бессмертной славе Потемкина, совершен (1783 г.) без всякого кровопролития. Тамань и вся страна кубанская присоединены также к империи нашей. Твердость и деятельность Булгакова упрочили эти приобретения за Россиею на вечные времена.

В начале 1784 года (2 февраля) Екатерина, признательная к заслугам, пожаловала Потемкина президентом Военной Коллегии с чином генерал-фельдмаршала, Екатеринославским и Таврическим генерал-губернатором и шефом кавалергардского полка. Тогда открылось новое поле для избирательного ума его: он выдал (1786 г.) устав, в котором с великою точностью означены были издержки каждого полка; переменил невыгодную одежду войск русских, велел отрезать косы, бросить пудру; одел солдата в куртку, удобные шаравары, полусапожки и удобную, красивую каску; передвигал беспрестанно полки с одного места на другое, чтобы они в мирное время не приучились к неге. В Тавриде, вверенной его попечению, дикие степи превратились в плодоносные поля, где повсюду видны были многочисленные прекрасные стада, благословенные нивы, богатые селения, возвышались многолюдные города.

---

Дм. Бантыш-Каменский. "БИОГРАФИИ РОССИЙСКИХ ГЕНЕРАЛИССИМУСОВ И ГЕНЕРАЛ-ФЕЛЬДМАРШАЛОВ".
СПб 1840 г.