Александрийская война (неизвестного автора), гл. 50-59

50. Так как Лонгин в качестве императора делал то же, что делал раньше в качестве квестора, то в конце концов жители провинции стали снова задумывать покушение на его жизнь. Их ненависть усиливали также некоторые из приближенных Кассия: занимаясь вместе с ним грабежами, они тем не менее ненавидели того, именем которого они совершали преступления, и то, что им удавалось похитить, присваивали себе (34), а то, что ускользало из их рук или в чем им отказывали, приписывали Кассию. Он набирает новый легион, V-й. И самый набор, и новые расходы на этот легион только увеличивают ненависть к Кассию. Составляется конница в три тысячи человек, и ее снаряжение требует больших расходов. Вообще провинция не получает никакой передышки.

[50] Quibus de causis accidit ut, cum Longinus imperator eadem faceret quae fecerat quaestor, similia rursus de morte eius provinciales consilia inirent. Horum odium confirmabant non nulli familiares eius qui, cum in illa societate versarentur rapinarum, nihilo minus oderant eum cuius nomine peccabant, sibique quod rapuerant acceptum referebant, quod interciderat aut erat interpellatum Cassio assignabant. Quintam legionem novam conscribit. Augetur odium et ex ipso dilectu et sumptu additae legionis. Complentur equitum III milia maximisque ornantur impensis: nec provinciae datur ulla requies.

51. Тем временем Кассий получил письмо от Кесаря с приказом переправить войско в Африку и идти через Мавретанию к границам Нумидии, так как Юба послал на помощь Гн. Помпею (35) большие силы, а предполагалось, что пошлет еще большие. Это письмо привело Кассия в большой восторг, так как ему представлялся чрезвычайно благоприятный случай нажиться в новых провинциях и в богатейшем царстве. Поэтому он сам отправился в Луситанию за легионами и вспомогательными войсками и дал поручение надежным людям заготовить провиант и сто кораблей, наложить и распределить контрибуцию, чтобы по его возвращении не было для него никаких задержек. А возвращение это состоялось гораздо скорее, чем ожидали: у Кассия, особенно если он чего-либо добивался, было сколько угодно энергии и неутомимости.

[51] Interim litteras accepit a Caesare, ut in Africam exercitum traiceret perque Mauretaniam ad finis Numidiae perveniret, quod magna Cn. Pompeio Iuba miserat auxilia maioraque missurus existimabatur. Quibus litteris acceptis insolenti voluptate efferebatur, quod sibi novarum provinciarum et fertilissimi regni tanta oblata esset facultas. Itaque ipse in Lusitaniam proficiscitur ad legiones arcessendas auxiliaque adducenda; certis hominibus dat negotium ut frumentum navesque C praepararentur pecuniaeque describerentur atque imperarentur, ne qua res cum redisset moraretur. Reditus eius fuit celerior omnium opinione: non enim labor aut vigilantia cupienti praesertim aliquid Cassio deerat.

52. Сосредоточив войско в одном месте и разбив лагерь у Кордубы, он сообщил солдатам на сходке о поручениях, полученных от Кесаря, и обещал им дать после переправы в Мавретанию по сто сестерциев. При этом V легион должен был остаться в Испании. Прямо с этой сходки он отправился в Кордубу. Еще в тот же день, когда он шел после полудня в базилику, некто Минуций Силон, клиент Л. Ракилия, подал Кассию как солдат нечто вроде прошения, затем протеснился как бы за ответом сзади Рацилия, который сопровождал Кассия и пропустил Минукия. Как только Кассий повернулся, Минукий охватил его левой рукой, а правой нанес ему два удара кинжалом. Когда поднялся крик, то все заговорщики напали сразу. Минукий Флакк пронзил мечом ближайшего ликтора и, убив его, ранил Кассиева легата, Кв. Кассия. Тогда Т. Васий и Л. Меркеллон с такой же смелостью помогли своему земляку Флакку: все они были из Италики. А на самого Лонгина бросился Л. Ликивий Сквилл и нанес несколько легких ран уже лежачему.

[52] Exercitu coacto in unum locum castris ad Cordubam positis pro contione militibus exponit quas res Caesaris iussu gerere deberet, polliceturque eis, cum in Mauretaniam traiecisset, sestertios [centenos] se daturum; quintam fore in Hispania legionem. Ex contione se Cordubam recepit eoque ipso die tempore postmeridiano, cum in basilicam iret, quidam Minucius Silo cliens L. Racili libellum, quasi aliquid ab eo postularet, ut miles ei tradit, deinde post Racilium--nam is latus Cassi tegebat --, quasi responsum peteret, celeriter dato loco cum se insinuasset, sinistra corripit aversum dextraque bis ferit pugione. Clamore sublato fit a coniuratis impetus universis. Munatius Flaccus proximum gladio traicit lictorem; hoc interfecto Q. Cassium legatum vulnerat. Ibi T. Vasius et L. Mercello simili confidentia Flaccum, municipem suum, adiuvant: erant enim omnes Italicenses. Ad ipsum Longinum L. Licinius Squillus involat iacentemque levibus sauciat plagis.

53. Тут сбежались на помочь Кассию; он обыкновенно держал при себе беронов (36) и несколько вооруженных добровольцев-ветеранов. Они изолировали остальных заговорщиков, спешивших принять участие в убийстве: в числе их были Кальпурний Сальвиан и Манилий Тускул. Минукий бежал, но был застигнут среди скал, бывших у него на дороге, и отведен к Кассию, которого отнесли домой. Ракилий скрылся в ближайший дом своего приятеля, чтобы выждать верного известия о том, прикончили ли Кассия. Л. Латеренсий, у которого не было в этом сомнений, радостно побежал в лагерь и поздравил солдат Туземного и II легионов, которые, по его сведениям, особенно ненавидели Кассия. Толпа подняла его на трибунал и провозгласила прэтором. Действительно, все без исключения, как те, которые родились в провинции, каковыми были, например, солдаты местного легиона, так и те, которые от долгого житья в ней уже сделались провинциалами (к числу таковых принадлежал второй легион) (37), были единодушны со всей провинцией в своей ненависти к Кассию. Надо сказать, что легионы XXX и XXI были набраны несколько месяцев тому назад в Италии и переданы Кесарем Лонгину, а пятый легион был лишь недавно образован в самой Испании.

[53] Concurritur ad Cassium defendendum: semper enim Berones complurisque evocatos cum telis secum habere consuerat. A quibus ceteri intercluduntur qui ad caedem faciendam subsequebantur; quo in numero fuit Calpurnius Salvianus et Manilius Tusculus. Minucius inter saxa quae iacebant in itinere fugiens opprimitur et relato domum Cassio ad eum deducitur. Racilius in proximam se domum familiaris sui confert, dum certum cognosceret confectusne Cassius esset. L. Laterensis, cum id non dubitaret, accurrit laetus in castra militibusque vernaculis et secundae legionis, quibus odio sciebat praecipue Cassium esse, gratulatur; tollitur a multitudine in tribunal, praetor appellatur. Nemo enim aut in provincia natus, ut vernaculae legionis milites, aut diuturnitate iam factus provincialis, quo in numero erat secunda legio, non cum omni provincia consenserat in odio Cassi: nam legionem XXX et XXI paucis mensibus in Italia scriptas Caesar attribuerat Longino, quinta legio nuper ibi erat confecta.

54. Тем временем Латеренсий получил известие, что Кассий жив. Оно скорее огорчило, чем смутило его. Он быстро оправился и пошел проведать Кассия. При известии об этом XXX легион идет с знаменами на Кордубу подать помощь своему императору. То же делает XXI. За ними следует V. В лагере оставалось только два легиона, и солдаты второго легиона, боясь остаться в одиночестве, по которому будут судить об их намерениях, последовали примеру упомянутых легионов. Но местный легион остался при своем решении, и никакой страх не мог сбить его с позиций.

[54] Interim nuntiatur Laterensi vivere Cassium. Quo nuntio dolore magis permotus quam animo perturbatus reficit se celeriter et ad Cassium visendum proficiscitur. Re cognita XXX legio signa Cordubam infert ad auxilium ferendum imperatori suo. Facit hoc idem XXI. Subsequitur has V. Cum duae legiones reliquae essent in castris, secundani, veriti ne soli relinquerentur atque ex eo quid sensissent iudicaretur, secuti sunt factum superiorum. Permansit in sententia legio vernacula nec ullo timore de gradu deiecta est.

55. Кассий приказал арестовать тех, которые были названы участниками в покушении на его убийство, V легион он отправил назад в лагерь, а при себе удержал тридцать кохорт. Из показания Минукия он узнал, что в том же заговоре участвовали Л. Ракилий, Л. Латеренсий и Анний Скапула, провинциал очень влиятельный, популярный у себя на родине и бывший столь же близким Кассию человеком, как Латеренсий и Ракилий. Не думая сдерживать своего раздражения, Кассий приказал немедленно казнить их. Минукия он отдал на пытку своим вольноотпущенникам, точно так же и Кальпурния Сальвиана, который заявил, что сделает показание, и оговорил еще большее число заговорщиков, – по мнению одних, согласно с истиной, а как жалуются другие – вынужденно. Той же мучительной пытке подвергнут был и Л. Меркеллон. Сквилл назвал еще больше участников. Всех их, за исключением тех, которые откупились деньгами, Кассий приказал казнить. Между прочим, он открыто выговорил себе у Кальпурния шестьсот тысяч сестерциев, а у Кв. Сестия – пятьсот тысяч. И хотя были наказаны наиболее виновные, но то, что в угоду деньгам Кассий забыл об опасности, которой подверглась его жизнь, и о боли от ран, показывало, до какой степени жестокость боролась в нем с корыстолюбием.

[55] Cassius eos qui nominati erant conscii caedis iubet comprehendi; +legiones V in castra remittit cohortibus XXX retentis.+ Indicio Minuci cognoscit L. Racilium et L. Laterensem et Annium Scapulam, maximae dignitatis et gratiae provincialem hominem sibique tam familiarem quam Laterensem et Racilium, in eadem fuisse coniuratione, nec diu moratur dolorem suum quin eos interfici iubeat. Minucium libertis tradit excruciandum, item Calpurnium Salvianum, qui profitetur indicium coniuratorumque numerum auget, vere, ut quidam existimant, ut non nulli queruntur, coactus. Isdem cruciatibus adfectus L. Mercello . . . Squillus nominat pluris; quos Cassius interfici iubet exceptis eis qui se pecunia redemerunt. Nam palam HS LX cum Calpurnio paciscitur et cum Q. Sestio L. Qui si maxime nocentes sunt multati, tamen periculum vitae dolorque vulnerum pecuniae remissus crudelitatem cum avaritia certasse significabat.

56. Через несколько дней (38) он получил от Кесаря письмо, из которого узнал, что Помпей потерпел полное поражение, потерял всю свою армию и бежал. Это доставило ему удовольствие, смешанное с огорчением: весть о победе вызывала радость, окончание войны отрезывало путь к произволу. Таким образом, он колебался, что ему предпочесть, – ничего не бояться или же все считать позволительным. Вылечившись от ран, он пригласил к себе всех тех, которые должны были платить ему деньги, и приказал зарегистрировать эти платежи; если же контрибуция казалась ему недостаточной, то он ее повышал. Он назначил также набор среди римских всадников. Набрав их из всех корпораций и колоний, он заметил, что они пугаются заморской военной службы, и стал приглашать их откупаться от этой повинности. Эта мера давала большие доходы, но порождала еще большую ненависть. После всего этого он произвел смотр всему войску. Легионы, которые он должен был вести в Африку, и все вспомогательные войска он послал к месту морской переправы, а сам отправился для осмотра изготовляемого им флота в Гиспалис и пробыл там некоторое время, так как обнародовал перед этим по всей провинции эдикт, по которому к нему должны были явиться туда все, не успевшие внести наложенные на них денежные суммы. Этот вызов был встречен всеми с чрезвычайным смущением.

[56] Aliquot post diebus litteras a Caesare missas accipit, quibus cognoscit Pompeium in acie victum amissis copiis fugisse. Qua re cognita mixtam dolore voluptatem capiebat: victoriae nuntius laetitiam exprimebat, confectum bellum licentiam temporum intercludebat. Sic erat dubius animus utrum nihil timere an omnia licere mallet. Sanatis vulneribus arcessit omnis qui sibi pecunias expensas tulerant, acceptasque eas iubet referri; quibus parum videbatur imposuisse oneris, ampliorem pecunam imperat. Equitum autem Romanorum dilectum instituit; quos ex omnibus conventibus coloniisque conscriptos transmarina militia perterritos ad sacramenti redemptionem vocabat. Magnum hoc fuit vectigal, maius tamen creabat odium. His rebus confectis totum exercitum lustrat; legiones quas in Africam ducturus erat et auxilia mittit ad traiectum. Ipse classem quam parabat ut inspiceret, Hispalim accedit ibique moratur, propterea quod edictum tota provincia proposuerat, quibus pecunias imperasset neque contulissent, se adirent. Quae evocatio vehementer omnis turbavit.

57. Тем временем Л. Титий (39), бывший тогда военным трибуном местного легиона, дал знать, что легион этот взбунтовался, перебил нескольких кентурионов, противившихся его выступлению в поход, и ушел от XXX легиона, который стоял лагерем у города Илипы и находился вместе с ним под командой Кассиева легата, Кв. Кассия. При этом восставший легион направился ко второму легиону, который шел к проливу другим путем. При этом известии Кассий выступил ночью с 5 кохортами XXI легиона и утром прибыл в Неву. Пробыв там один день для ознакомления с положением дела, он поспешил в Кармон. Когда сюда собрались XXX и XXI легионы, 4 кохорты V легиона и вся конница, он узнал здесь, что 4 кохорты, захваченные солдатами местного легиона у Обукулы, вместе с ними пошли ко второму легиону: там все они соединились и выбрали себе в вожди Т. Тория из Италики. Быстро созвав военный совет. Кассий послал квестора М. Маркелла в Кордубу с поручением удержать ее в своей власти, а легата Кв. Кассия послал в Гиспалис. Через несколько дней к нему пришло известие, что кордубская корпорация отложилась от него и что Маркелл то ли по доброй воле, то ли по принуждению, – об этом сообщалось различно, – примкнул к кордубцам; что две кохорты V легиона, стоявшие гарнизоном в Кордубе, поступили таким же образом. Раздраженный этим известием, Кассий снялся с лагеря и на следующий день достиг Сеговии у Сингилийской реки. Там на военной сходке он старался узнать настроение солдат и убедился, что они вполне ему верны (впрочем, не ради его самого, но ради отсутствующего Кесаря) и не намерены отказываться ни от какой опасности, лишь бы при их содействии эта провинция была закреплена за Кесарем.

[57] Interim L. Titius, qui eo tempore tribunus militum in legione vernacula fuerat, nuntiat eam a legione XXX, quam Q. Cassius legatus simul ducebat, cum ad oppidum Ilipam castra haberet, seditione facta centurionibus aliquot occisis qui signa tolli non patiebantur, discessisse et ad secundam legionem contendisse, quae ad fretum alio itinere ducebatur. Cognita re noctu cum V cohortibus unetvicesimanorum egreditur, mane pervenit +noctu+. Ibi eum diem, ut quid ageretur perspiceret, moratus Carmonem contendit. Hic, cum legio XXX et XXI et cohortes IIII ex V legione totusque convenisset equitatus, audit IIII cohortis a vernaculis oppressas ad Obuculam cum his ad secundam pervenisse legionem omnisque ibi se coniunxisse et T. Thorium Italicensem ducem delegisse. Celeriter habito consilio M. Marcellum quaestorem Cordubam, ut eam in potesate retineret, Q. Cassium legatum Hispalim mittit. Paucis ei diebus affertur conventum Cordubensem ab eo defecisse Marcellumque aut voluntate aut necessitate adductum--namque id varie nuntiabatur--consentire cum Cordubensibus; duas cohortis legionis V, quae fuerant Cordubae in praesidio, idem facere. Cassius his rebus incensus movet castra et postero die Segoviam ad flumen Singiliense venit. Ibi habita contione militum temptat animos; quos cognoscit non sua sed Caesaris absentis causa sibi fidissimos esse nullumque periculum deprecaturos, dum per eos Caesari provincia restitueretur.

58. Тем временем Торий привел в Кордубу старые легионы. Чтобы устранить мысль о том, что это восстание вызвано мятежными наклонностями солдат и его собственными, а также чтобы противопоставить Кассию, который казался благодаря имени Кесаря сильнее, столь же могущественный авторитет, он официально заявил, что желает возвратить эту провинцию Гн. Помпею. Может быть, он действительно делал это из ненависти к Кесарю и из любви к Помпею, имя которого имело большой вес у легионов, находившихся прежде под командой М. Варрона. Но вообще всякий мог делать свои собственные догадки о том, каковы были намерения Тория; во всяком случае, таково было его официальное заявление. Солдат сбивали с толку до такой степени, что они сами распорядились написать на своих щитах имя Помпея. Навстречу легионам вышли в большом количестве жители этого округа, и притом не только мужчины, но и женщины и подростки, с мольбой не нападать на Кордубу и не разграблять ее: вместе со всеми другими они враждебны Кассию, но просят не вынуждать их к выступлению против Кесаря.

[58] Interim Thorius ad Cordubam veteres legiones adducit ac, ne dissensionis initium natum seditiosa militum suaque natura videretur, simul ut contra Q. Cassium, qui Caesaris nomine maioribus viribus uti videbatur, aeque potentem opponeret dignitatem, Cn. Pompeio se provinciam reciperare velle palam dictitabat. Et forsitan etiam hoc fecerit odio Caesaris et amore Pompei, cuius nomen multum poterat apud eas legiones quas M. Varro obtinuerat. Sed id qua mente, communis erat coniectura: certe hoc prae se Thorius ferebat; milites adeo fatebantur, ut Cn. Pompei nomen in scutis inscriptum haberent. Frequens legionibus conventus obviam prodit, neque tantum virorum sed etiam matrum familias ac praetextatorum, deprecaturque ne hostili adventu Cordubam diriperent: nam se contra Cassium consentire cum omnibus; contra Caesarem ne facere cogerentur orare.

59. Войско было тронуто слезными мольбами такого множества людей и видело, что для преследования Кассия вовсе нет надобности в имени и памяти Помпея, что Лонгин одинаково ненавистен всем – и Кесарианцам и помпеянцам – и что ни кордубскую корпорацию, ни М. Маркелла нельзя восстановить против дела Кесаря. Поэтому солдаты соскребли со скутумов имя Помпея, а Маркелла, который заявлял о своем намерении защищать дело Кесаря, признали своим вождем и провозгласили претором; далее, они соединились с кордубцами и разбили лагерь у Кордубы. Через два дня после этого Кассий расположился лагерем по сю сторону Бетиса на возвышенности в виду города и послал письмо к царю Богуду (40) в Мавретанию и к проконсулу М. Лепиду (41) в Ближнюю Испанию с просьбой поспешить в интересах Кесаря на помощь к нему и к провинции. Сам же он тем временем опустошил, точно неприятель, окрестности Кордубы и предал пламени усадьбы.

[59] Tantae multitudinis precibus et lacrimis exercitus commotus cum videret ad Cassium persequendum nihil opus esse Cn. Pompei nomine et memoria tamque omnibus Caesarianis quam Pompeianis Longinum esse in odio neque se conventum neque M. Marcellum contra Caesaris causam posse perducere, nomen Pompei ex scutis detraxerunt, Marcellum, qui se Caesaris causam defensurum profitebatur, ducem asciverunt praetoremque appellarunt et conventum sibi adiunxerunt castraque ad Cordubam posuerunt. Cassius eo biduo circiter IIII milia passuum a Corduba citra flumen Baetim in oppidi conspectu loco excelso facit castra; litteras ad regem Bogudem in Mauretaniam et [ad] M. Lepidum proconsulem in Hispaniam citeriorem mittit, subsidio sibi provinciaeque Caesaris causa quam primum veniret. Ipse hostili modo Cordubensium agros vastat, aedificia incendit.