Как мы видели, правый фланг французской армии под командованием Сен-Сира, т. е. дивизии Домбровского и Ватрена, 14-го стоял на Скривии; дивизия Домбровского осаждала Серравалле, где находился гарнизон союзников, состоявший из 1 батальона; Ватрен стоял у С.-Бартоломео; центр, т. е. дивизия Лабуасьера и бригада Колли, стояли на позиции у Нови, занимая город и высоту к западу от него; левый фланг стоял у Пастураны, вероятно, на западном берегу Риаско. Эта позиция, занятая французской армией в 4 часа пополудни, была еще наступательной позицией. Мы уже сказали, что, собственно говоря, не знаем, какое решение принял генерал Жубер на 14-е, так же мало мы знаем о его приказах на другой день, а также о том, было ли занятие позиции у Нови, состоявшееся только 15-го утром, результатом его решения или же это сделано было только для того, чтобы можно было противопоставить левый фланг наступающему Краю. Нам приходится здесь снова ограничиться простыми фактами.

Со своей стороны, и Суворов в этот же день 14 августа изменил свое решение. Увидев, что Жубер вместо того, чтобы вести наступление 14-го, занял сильную позицию перед Нови, он пришел к заключению, что этот генерал намерен держаться на этой позиции и при помощи укреплений может сделать ее совершенно неприступной и, таким образом, создать большие затруднения для проведения его собственного плана — овладеть Ривьерой. Короче говоря, он решил атаковать его на следующий день, чтобы одержать над ним победу, пока еще позволяло время.

Относительно плана атаки Суворова все историки находятся в большом затруднении, мы же вообще испытываем затруднение вследствие запутанности их изложения.

Генерал Край должен был выступить 15 августа на рассвете для атаки французского левого фланга у Пастураны.

Князь Багратион с русским авангардом получил задание двинуться от Поццоло-Формигаро для атаки стоящего на Скривии правого фланга французов, после чего постараться соединиться с Краем. Это привело бы, как можно было предвидеть, к полному окружению неприятельской армии. Дерфельден должен был атаковать Нови, Мелас — оставаться в резерве. Так передает Жомини план сражения, однако, даже здесь, где он берет материал из мемуаров Шателера, он не заслуживает большого доверия. Австрийский журнал, всегда старающийся изобразить в несколько смешном виде личные действия Суворова, сообщает только о приказе, посланном 14-го вечером Краю, — атаковать левый фланг, в то время как русские будут заняты атакой центра, а Мелас — правого фланга. Мы не намерены здесь заниматься дальнейшими рассуждениями о плане или об отсутствии плана сражения, но ограничимся фактическим изложением хода событий, задав себе сначала вопрос, что нам следует думать о них.

Край выступил на рассвете. Дивизия Отта взяла направление на Пастурану и должна была подойти к левому крылу французского центра, если бы она не столкнулась с дивизией Лемуана, которая, по словам Жомини, находилась еще в походном порядке, следовательно, может быть, только что прибыла. Неожиданная атака вызвала в ней некоторое замешательство, она скоро начала отступать, так что австрийцы чуть было не овладели высотами, но сюда поспешил сам Жубер, воодушевил свои войска и восстановил нарушенный порядок.

Дивизия Бельгарда двигалась справа, рядом с дивизией Отта; она ударила на дивизию Груши, которая, имея построение в форме дуги, стояла рядом с дивизией Лемуана; с нею скоро завязался ожесточенный бой.

Более для прикрытия своего правого фланга, чем для обхода левого фланга противника. Край послал генерала Зекендорфа с 3 батальонами и 3 эскадронами на Базалуццо, где этот генерал сначала не встретил никаких сил противника. Таким образом, на западном фланге обеих армий в 5 часов утра сражение было уже в полном разгаре. Оба противника имели силы около 18 000 чел. Вслед за обеими французскими дивизиями в ходе сражения подошли пехотные резервы левого фланга под командованием Клозеля, и кавалерийские резервы под командованием Ришпанса подошли к Пастуране.

Дивизия Лемуана скоро снова оказалась в критическом положении, так как Жубер, воодушевлявший своих стрелков к наступлению, был ранен пулей и потерял сознание; это вызвало большое замешательство, войска снова начали отступать; тогда Моро, вовремя подоспевший сюда, личным своим влиянием восстановил порядок и доверие, так что французы удержались на высотах.

Бельгард в своем наступлении против Груши также не продвинулся вперед. Видя, что на фронте наступление не имеет успеха, он хотел создать угрозу левому флангу и поэтому приказал коннице двинуться в долины Леммо и Риаско, а генералу Зекендорфу оказать ей поддержку. Однако, этот генерал продолжал свой марш по дороге от Базалуццо к Оваде и полагал, что не может сделать ничего более важного, как помешать французскому отряду, показавшемуся в этом районе и, вероятно, принятому им за головную часть сильной колонны, соединиться с главными силами армии. Благодаря этому он не поддержал маневра против левого фланга Груши. Появление австрийской кавалерии побудило генерала Ришпанса, прикрывавшего левый фланг Груши, отступить к Пастуране. Однако, теперь вступил в дело французский пехотный резерв под командованием Клозеля, но он не вынудил австрийцев к отступлению, а только потеснил правый фланг Бельгарда, заставив повернуть фронт, вследствие чего дальнейшее его продвижение вперед, было остановлено.

Таким образом, сражение оставалось нерешенным от 5 до 8 час. утра. В центре и на противоположном фланге царствовало еще полное спокойствие. Генерал Край был убежден, что он не в состоянии наступать.

Как это всегда бывает, ему казалось, что большая часть неприятельской армии находится против него, и он не мог понять странного положения: уже в течение трех часов бой был в разгаре, а центр еще не двигался с места. Полный беспокойства и тревоги, он послал своего адъютанта к Багратиону, требуя, чтобы он, наконец, вступил в сражение. Но Суворов не давал еще приказа о наступления, и Багратион колебался брать его на свою ответственность; поэтому прошло еще некоторое время, и только когда Багратион заметил, что французы, по-видимому, готовятся к наступлению против Края, и последний готов потерять равновесие, так как приказал Багратиону сказать, что он совсем отступит, если тот не двинется вперед, Багратион решил выступить и атаковать Нови и ближайшие пункты позиции, когда уже было 9 час. утра.

В то время как половина французской армии на левом фланге в течение четырех часов с большими усилиями удерживала свои позиции, французские генералы поняли, что дивизия Ватрена на Скривии, в одном часе пути от поля сражения, имевшая опорный пункт и прикрывавшая полностью дорогу на Бокетту, легко могла быть отрезана от левого фланга и центра. Поэтому генерал Сен-Сир послал Ватрену приказ двинуться к Нови с целью занять Монте-Ротондо вправо от города и образовать, таким образом, загнутый назад фланг.

Это распоряжение Ватрен начал приводить в исполнение.

В центре бригада Гарданна занимала Нови и, по-видимому, удерживала предместья города против русских. Остальная часть дивизии Лабуасьера и бригада Колли стояли на высотах влево от Нови, но одна полубригада стояла справа и другая в качестве резерва — на высотах позади Нови.

Первая атака русских велась 10 батальонами, предводительствуемыми генералами Багратионом и Милорадовичем, и была направлена на фронт Нови и ближайших участков позиции. У французов было достаточно сил и времени, чтобы приготовиться к этой атаке и не испытывать никаких опасений. Русские повсюду были отброшены с большими потерями. Тогда Багратион сделал попытку с 4 батальонами обойти Нови с востока. Это движение совпало с маневром дивизии Ватрена. Она атаковала эти 4 батальона с фланга, частью отбросив их к остальным силам, частью приведя их в расстройство и вынудив отступить на Формитаро.

Вскоре после перехода в атаку Багратиона и Милорадовича Суворов, став во главе дивизии Дерфельдена, выступил для поддержки этой атаки. Вместе с тем он приказал Краю возобновить атаку с его стороны, Меласу тотчас же двинуться на присоединение к левому флангу армии и даже Розенбергу он послал приказ спешно прибыть сюда. Эти распоряжения могли быть даны в 11 час. утра.

Дивизия Дерфельдена направила свою атаку не против дивизии Ватрена, как это можно было предполагать, так как последняя более всего выдвинулась вперед и над ней легче всего можно было одержать победу, но против позиций у Нови и самого города. Вероятно, причина этого заключалась в том, что эта дивизия уже слишком далеко продвинулась вперед, когда Ватрен оттеснил левый фланг на Формигаро. Атака дивизии Дерфельдена опять оказалась безрезультатной. Возобновившаяся атака Края сначала имела некоторый успех; Бельгард овладел одной высотой на левом фланге дивизии Груши, а Отт после новых усилий взял передние холмы, из которых состояла позиция к западу от Нови. Но резервная бригада Клозеля отбросила выдвинувшееся вперед правое крыло Бельгарда, а резервная бригада Партуно, которую Моро выслал против левого крыла генерала Отта, вынудила этот последний на равнине к отступлению, причем генерал Партуно повел энергичное преследование. Генерал Край счел себя удовлетворенным и поэтому решил под защитой своей артиллерии и конницы только собрать и привести в некоторый порядок совершенно расстроенную пехоту, в то время как находившиеся впереди 2 легких батальона вели еще перестрелку с французами среди садов, виноградников и домов.

Таким образом, сражение шло до 12 час. дня, оставаясь нерешенным, и не следует слишком удивляться этому, так как французы после ухода Домбровского имели силы в 33 000 чел., союзники же только 31 000 чел.; первые, следовательно, все еще имели превосходство на несколько тысяч человек, кроме того, они занимали очень сильную позицию. Обе армии уже исчерпали свои силы, и каждый удар, нанесенный со свежими до некоторой степени силами, должен был в короткое время привести к несомненному решению. Если бы французы в 12 час. могли ввести в бой хотя бы одну новую дивизию в 6 — 8 тыс. чел., то все еще колебавшееся равновесие сил для союзников было бы, может быть, вовсе потеряно, так что потом ни Мелас, ни Розенберг не могли бы восстановить его.

Мелас в течение этих 6 часов, когда гром сражения раздавался в двух милях от него, находился у Ривальты в ожидании и все возрастающем беспокойстве. Он только выставил сторожевые охранения и, не имея .вполне точных директив, не покидал своего лагеря до получения приказа. В 11 час. посланные вперед части принесли ему известие о поражении, нанесенном Ватреном Багратиону, и о том, что французская колонна, именно дивизия Ватрена, наступает с высот на дорогу Формитаро — Нови. Тогда Мелас решил, что дальше не следует ожидать приказа, запаздывающего, может быть, просто по несчастной случайности; он решил немедленно выступить и атаковать неприятельскую армию в правый фланг; для этого он дал следующие распоряжения.

Генерал Нобили с одной бригадой должен был двинуться к Скривии и освободить Серравалле.

Генерал Дмитровский с другой дивизией — идти в направлении между рекой и Монте-Ротондо, подняться на эту гору на фланге французской армии и затем атаковать ее с фланга и с тыла.

Сам Мелас с бригадами Лаудона и Лузиньяна и двумя полками кавалерии под командованием Лихтенштейна двинулся сначала по дороге на Нови, затем также свернул влево, чтобы атаковать часть горного хребта, лежащую к востоку от Нови.

Так начался третий и заключительный акт этой великой трагедии.

Мелас выступил с 14 000 свежих войск, когда кризис этой великой борьбы еще не миновал, и теперь победу союзников можно было считать делом решенным. Никакая нерешительность или ошибочные шаги, с одной стороны, я никакое проявление гениальности и чрезвычайного мужества, с другой — не могли больше изменить судьбы. В таком виде представляется нам положение сражения, но полководцы, лишенные возможности полного обзора развития начавшегося сражения, могли, конечно, иметь другой взгляд на дело.

Сражение при Нови 4 (15) авг. 1799 г. Худ.: А.Е. Коцебу. 1858 г.

Между тем Суворов, как мы уже рассказали, послал Меласу приказ о наступлении; узнав, что тот находится на высоте Бузетто, он приказал ему двинуться вправо и атаковать Нови, в то время как русские и Край должны были возобновить свою атаку западнее этого пункта. Однако, Мелас не мог уже более изменить своих распоряжений; желая насколько возможно согласовать свои действия с планом Суворова, он поддержал Дмитровского только бригадой Лаудона, а с бригадой Лузиньяна, состоявшей из 5 батальонов, тотчас же двинулся направо, к спускающейся окраине плато между Нови и Формигаро.

Французы не переменили заблаговременно выдвинутую вперед позицию своего правого фланга, приобретенную им благодаря наступлению дивизии Ватрена. Дивизия Ватрена была задержана русскими, беспрерывно возобновлявшими свои атаки. Было уже 2 часа дня, борьба здесь продолжалась уже около 2 — 3 часов; первоначальный порядок армий обоих противников был совершенно расстроен; геометрически правильное построение превратилось в пеструю сутолоку. Между тем Мелас со своими массами войск спокойно продвигался по своей дороге. Когда французы заметили его приближение, у них было еще время изменить свои неправильные позиции. Несколько батальонов направились к краю плато с целью помешать бригаде Лузиньяна взобраться на него, другие спешно отошли за Монте-Ротондо. Сопротивление у края плато длилось очень недолго, и спешное отступление к высотам произвело на войска очень дурное впечатление. Когда же они взобрались на них и увидели со многих сторон черные тучи наступающих на них неприятельских масс, они утратили свою стойкость и вместо того, чтобы повернуться фронтом к Лузиньяну, начали спешно отступать дальше, желая вырваться из круга, который грозил замкнуть их. Таким образом, появление Дмитровского и Лаудона на фланге дивизии Ватрена облегчило бригаде Лузиньяна подъем на Монте-Ротондо. Несколько батальонов, развернувшихся тонкими линиями стрелков, вероятно, в блаженном неведении о том, что происходило у них в тылу, удержались на месте и совместно с артиллерией оказали австрийцам даже некоторое сопротивление.

Лаудон и Дмитровский двинулись к высотам, лежавшим за Нови, в то время как Лузиньян направился к этому пункту.

Дивизия Ватрена в своем полубегстве уже оставила дорогу на Гави, но Сен-Сир снова собрал ее и, усилив ее 106-й полубригадой из дивизии Лабуасьера, снова повел ее против австрийцев и добился еще раз обладания этой дорогой, по которой эти войска отступили в район за долиной Форновы, находившейся в полумиле от поля сражения, и там заняли позицию.

Пока эти события происходили на левом фланге союзников, русские в центре и Край на правом фланге возобновили свои усилия. Со стороны Края они, по-видимому, имели наименьший успех, что было вполне естественно, так как французский левый фланг менее всего был поколеблен обходом их правого фланга. Суворов же с русскими войсками оказался в состоянии выбить французов из предместья Нови и отбросить их в самый город. Было уже более 4 часов дня. Моро принял решение отступать.

Дивизия Ватрена, уже совершенно, как мы видели, прогнанная с поля сражения, получила приказ занять более высокие террасы Медезима, деревни Тассароло и С.-Кристофоро и этим подготовить отступление для остальных войск.

Дивизия Лабуасьера двинулась на Тассароло и оттуда под прикрытием Ватрена отступила на Гави. Бригада Колли и 6 000 чел. кавалерии должны были прикрывать отход правого фланга.

По плану Моро Груши должен был сначала идти через Пастурану, Лемуан следовать за ним, а Колли прикрывать отступление. Но эти указания плана и порядок следования не могли быть выполнены. С одной стороны, прежде еще чем французы начали свое отступление, Бельгарду удалось перебросить с тыла один батальон на Пастурану, что вызвало страх и смятение, с другой, — дивизия Лемуана соединенными атаками русских и австрийцев была совершенно расстроена. Это был момент, когда все пришло в дикий беспорядок и обратилось в бегство, и каждый старался спастись по тропинкам, как только мог.

Только одна бригада Гранжана, которая нашла средство обойти деревню Пастурану, сохранила порядок. Генералы Периньон и Груши оставались пока в Пастуране с одним батальоном и собрали всех беглецов, кого только могли, чтобы удержать этот пункт еще в течение некоторого времени и этим дать время бегущим; но они были атакованы со всех сторон, и оба попали в руки союзников, причем Периньон получил 7 ранений, Груши — 4. Такова же была участь Колли с его бригадой; атакованная со всех сторон она обратилась в бегство, и сам этот генерал, тяжело раненый, попал в плен.

Таким образом, в 8 час. вечера закончилось сражение, начавшееся в 5 час. утра. Французская армия потерпела полное поражение: левый фланг был совершенно разгромлен, из правого фланга спаслись лишь слабые осколки, генерал, командовавший армией, пал на поле сражения, дивизионные генералы Периньон и Груши и бригадные генералы Колли и Партуно попали в плен. Беспрерывное преследование не позволяло и думать о каком бы то ни было дальнейшем сопротивлении в Генуэзской области и о возможности снова собрать армию. Между тем нормальное преследование силами конницы при данных топографических условиях было совершенно невозможно, а из пехоты только Мелас располагал для этой цели некоторыми частями, так как Розенберг не прибыл еще. Но когда и где после ожесточенного боя в такой трудной местности бывало, чтобы преследование продолжалось даже после наступления темноты?

Там, где такое количество естественных препятствий затрудняло и задерживало даже простое передвижение, всякое новое наступление против неприятеля казалось как бы новой борьбой даже при полном расстройстве сил противника; подобное преследование в темноте с войсками, полагавшими, что в течение дня они выполнили уже свой долг, требовало необыкновенной энергии, которой нельзя было ожидать от человека, подобного Меласу; если бы даже в Суворове оказалась такая энергия, то силы австрийской армии при широких брешах, образовавшихся в ней, легко могли иссякнуть. Таким образом, можно было, не ошибаясь, предположить, что в течение ночи отдельным частям французов удастся спастись и что число трофеев первого дня будет значительно меньше, чем позволяли ожидать размеры победы.

Бежавшая армия собралась у Гави. Французы потеряли 37 орудий, 28 повозок с порохом, 1 500 чел. убитыми, 5 000 ранеными и 3 000 пленными. Потери союзников исчислялись в 8 000 чел., из которых 5 000 чел. приходится на корпус Края, 2 500 чел. — на русские войска и 500 чел. — на корпус Меласа. Следовательно, у французов потери составляли от ¹/₄ до ¹/₃ сил всей армии, у союзников — ¹/₆, и при этом данное сражение надо считать одним из наиболее кровопролитных в военной истории. Число орудий, потерянных французами, было меньше, чем могло быть при данных обстоятельствах, даже если допустить, что они слабо были вооружены артиллерией.

Теперь нам остается только еще упомянуть, что генерал Нобили отбросил генерала Домбровского от Серравалле и вынудил его отступить в направлении за Виньоле на Скривии, причем эта небольшая вспомогательная операция нигде не оказала никакого влияния на главное сражение.

Генерал Розенберг действительно начал свой марш, но он только ночью прибыл в Поццоло-Формигаро.

---

Источник: Клаузевиц "1799 год".