О. Леонов

Проводя в 178З-1786 гг. масштабную военную реформу, Г.А. Потемкин ввел значительные изменения в вооружении пехоты, делая акцент, прежде всего, на “белом” оружии. До этого времени во всей полевой пехоте, как у гренадер, так ну мушкетер на вооружении состояли шпаги с тесачными клинками образца 1763 г., не имевшие никакой практической пользы. Недаром генерал-поручик С.М. Ржевский (1732-1782) в своей записке о русской армии весьма выразительно заметил: “Тесак как огонь горит; но полоса заржавела, вместе с помпами”.

В известном докладе Г.А. Потемкина Екатерине II 4 апреля 1783 г. кроме предложений по коренному изменению о6мунднронанин в полевой армии также были затронуты проблемы неэффективного оружия пехотинцев: “…для пехотного шпага лишняя тягость: оружие неудобопотребительное”. Тем самым Светлейший князь обосновывал свое предложение по упразднению в пехотных и гренадерских полках шпаг с тесачными клинками. Предложения упразднить пехотные шпаги звучали и ранее, сразу по окончании 1-й турецкой войны, со всей очевидностью показавшей бесполезность этого предмета вооружения. Были также попытки модернизировать шпагу. Например, в 1774 г. полковник Вологодского мушкетерского полка князь А.И. Вяземский предложил укоротить длину тесачного клинка на ¼ аршина и тем самым частично устранить неудобство ношения. Однако все эти идеи не получили практического применения. Предложения же Потемкина основывались на его замыслах о новой тактике русской пехоты и предусматривали дифференцированный подход, выделяющий вооруженных шпагами гренадер в особую ударную группу.

Гренадер армейской пехоты. Очаков. Лето 1788 г. Сепия работы Б. Де Траверсе. (Частное зарубежное собрание).

Гренадер Лейб-гренадерского полка. 1793 г. (Гравюра Х.-Г. Гейслера из книги Я. фон Люде “Изображение мундиров Российско-Императорского войска...”. СПб., 1793)

Гренадер (предположительно Екатеринославского полка) 1790-е гг.. С офорта Жакмара 1790-х гг. (Судравский В.М. История Лейб-Гвардии Гренадерского полка. т.1. СПб)

Гренадерские полки

Отменив “белое” оружие в мушкетерских полках, Потемкин оставил его гренадерам. В гренадерских полках вместо прежней солдатской шпаги с тесачным клинком по табели 1786 г. полагались сабли “с медною оправою и с кожаными ножнами по числу ружей, за каждую по 2 рубля по 36 копеек”. К саблям полагалось “темляков нитяных белых по 4 копейки”. Солдатскими тесаками старого образца вооружались только “безоружные чины”, как-то, нестроевые всех рангов, барабанщики, флейтщики и подпрапорщики. Они имели портупеи с тесачной лопастью. У строевых чинов на портупее вместо прежней лопасти для тесака и штыковых ножен теперь крепились два паса-ремешка с двумя латунными пряжками для ношения гренадерской сабли по образцу легкой кавалерии. Штыковых ножен на портупее не предусматривалось, т.к. предполагалось, что штыки у гренадер всегда будут примкнутыми к ружьям.

Предложение уничтожить штыковые ножны, а сам штык носить всегда примкнутым к ружью, первый раз рассматривалось Потемкиным еще в 1778 г. Но даже теперь, несмотря на официальную отмену штыковых ножен, в войсках это решение иногда игнорировали.

Так, на сепии французского художника Де Траверсе, выполненной с натуры летом 1788 г. под Очаковом, на русском гренадере изображена портупея со штыковыми ножнами.

Об огнестрельном оружии гренадер в табели говорилось лаконично: "Ружей с медною оправою, с шомпалы и штыками… по 3 руб. 80 коп”. Это описание относилось к пехотным ружьям модели 1763 г. Начиная с 1788 г., гренадерские полки частично были перевооружены новыми ружьями модели 1763 г.

К примеру, Екатеринославский полк в мае 1788 г. получил 2136 новых ружей, а вновь сформированный Астраханский полк получил в июле 1790 г. 2086 новых ружей.

Кроме гладкоствольных ружей гренадеры имели и нарезные модели. Егерские штуцера имел Днепровский приморский гренадерский полк, отличившийся при штурме Измаила.

В этом полку на каждую роту было выдано по 10 штуцеров. Позднее в 1794 г. этот полк был влит в Черноморский гренадерский корпус, и шеф корпуса И.М. Де Рибас распространил боевой опыт этого полка на весь корпус. Общее количество штуцеров планировалось на весь корпус 160 штук из расчета по 10 штук на одну рогу.

Новые сабли в гренадерских полках получили не сразу. Только 18 февраля 1787 г. Потемкин обратился к тульскому наместнику генералу М.Н. Кречетникову: “Препровождаю сим образцовую саблю гренадерскую, по которой покорно прошу… как можно скорее сделать паяное число сабель для гренадерского полку и доставить оные в Кременчуг”. Вооружение саблями гренадерских полков затянулось на весь 1787 г. и часть 1788. Например, в Таврическом гренадерском полку даже в феврале 1788 г, отсутствовал полный комплект из 3536 сабель. Для Киевского гренадерского полка 3536 штук сабель были доставлены лишь 19 мая 1788 г. Несколько ранее, в январе 1788 г., 2100 сабель с медною оправою доставили для Екатеринославского гренадерского полка. Так же с января 1788 г. числились сабли в Астраханском гренадерском полку, что указывалось в ведомости потерянных вещей полка за март 1789 г. В течение 1788 г. сабли получили все гренадерские полки Екатсринославской и Украинской армий, за исключением Фанагорийского. В рапорте 27 мая 1790 г. о снабжении двух батальонов этого полка амуничными и оружейными вещами отмечалось, что “Амуницию на поличное число сии два батальона получили и имеют при себе кроме сабель, которых вовсе не имеют”. Причина недовооружения этого полка объяснялась в отчетных документах за июль 1790 г. следующим образом: “Сей полк назывался прежде Фанагорийской, для которого отправлены были в 1788 году из Тульского оружейного завода штатное число сабель, но оные по повелению Его Светлости отданы в Таврический гренадерский полк”.

В гренадерском полку легкой пехоты (позднее Днепровский приморский гренадерский полк) по замыслу Потемкина часть солдат должна была быть вооружена только саблями, на манер турецкой пехоты. В своем приказе в мае 1790 г. командиру этого полка подполковнику С.М. Де Рибасу он рекомендовал производить удар на штыках дружно и стремительно; в то же время отборными и проворными людьми, облегча их от ружья и прочей тягости, атаковать на саблях ... с отменной скоростью; к сему, выбрав способных, обучить наперед. Турки называют такую атаку юринь, а я везде именовать ее буду вихрем”.

В мае 1790 г. Потемкин решил заменить сабли в гренадерских полках на новый образец. Вероятно, прежние не подошли как холодное оружие (за исключением Днепровского приморского гренадерского полка), а в качестве саперных тесаков они были не пригодны.

Ими нельзя было рубить палисады вражеских укреплений, а именно с такой проблемой столкнулись гренадеры при штурме Очакова и других турецких крепостей. Чтобы исправить положение Потемкин в ордере, отправленном в Тулу все тому же М.Н. Кречетникову, и общем, перечне оружия, заказываемого на Тульском оружейном заводе, указал: “28288 сабель на все гренадерские полки в армии Высочайше мне вверенной находящиеся по данному образцу, а прежние я раздам в полки казацкие”. В последующем гренадерские сабли, производившиеся тульским заводом с 1787 г. получили в

документах условное название “сабли обр. 1787 года”, а новые сабли назывались “саблями 1790 и 91 годов”. Судя по бумагам тульской каленной палаты при оружейном заводе, сабли нового образна успели изготовить на четыре из десяти гренадерских полков, входивших в состав объединенных Екатеринославской и Украинской армий. Новый образец сабли точно получил Екатеринославский гренадерский полк. В рапорте от 27 марта 1791 г. на имя Потемкина говорилось: “Сего марта 25 числа доставлено от господина штер кригс комиссара и кавалера Турчанинова и Высочайше Вашей Светлости вперенной Икатеринославской граиодерской полк сабель для обер офицеров восемьдесят шесть [легкокавалерийского образца — Авт.], и для унтер офицеров и гранодер четыре тысячи, штыков круглых три тысячи пятьсот семдесят девять, которые к ружьям начаты присаживать и стараясь как наискорее оные кончить”.

Как видно из документа, кроме сабель нового образна полк получил на замену штыки необычной формы. Эти конусовидные штыки были названы “круглыми” из-за своего круглого сечения. Образец такого необычного штыка находится в коллекции ВИМАИВиВС. Он опубликован в справочнике под редакцией А.Н. Кулинского с названием “Штык экспериментальный”. Для “круглых” штыков без шейки Екатерннославский полк после 1791 г. получил "ружья нового калибра” со специальным креплением. Образец такого ружья, изготовленный в 1791 г. в Туле, тоже хранится в коллекции Артиллерийского музея под названием “Ружье гренадерское образца 1790 года” (Инв. № 1/151).

На дульной части этого ружья должен был крепиться “круглый” штык без шейки. “Экспериментальные” штыки, ружья и сабли состояли на вооружении Екатеринославского полка до конца царствования Екатерины II.

Так, в ведомости за 20 августа 1796 г. о недостающих вещах в 4-х походных батальонах полка перечислялось; “Ружей нового калибру с круглыми штыками и со всем прибором - 193”.

А в 5-м запасном батальоне недоставало: “Сабель нового калибра—283”. Позднее, уже в правление Павла I, в 1798 г. в полковом цейхгаузе Екатеринославского полка продолжали храниться образцовые штыки круглые с гранеными концами”. Еще 1960 ружей такого же образца в комплекте с “круглыми” штыками хранились в Арсенале Тульского оружейного завода до 1804 г. По документам эти ружья проходили под названием “гренадерские”.

По указу Потемкина от 8 сентября 1791 г. к Екатеринославскому полку были присоединены “старый” Московский гренадерский 4-х батальонный полк и Святониколаевский гренадерский 2-х батальонный полк. В получившемся 10-ти батальонном монстре первые 4 батальона носили сабли обр. 1790 г., а 6 присоединенных батальонов носили сабли обр. 1787 г. Но весь этот эксперимент продолжался лишь до февраля 1792 г., после чего полк снова вернули к прежней численности.

Процесс перевооружения гренадер новыми саблями растянулся на несколько лет, а кое-где вообще не был завершен. В 1795 г, уже после смерти Потемкина сабли обр. 1790 г. получил Санкт-Петербургский гренадерский полк. Для Астраханского гренадерского полка в 1790 г, были изготовлены сабли нового образца. Однако эти сабли обходились значительно дороже сабель 1787 г. - 4 руб. 69 коп. против 2 руб. 36 коп. Поэтому саблями 1790 г. в гренадерских полках вооружались только строевые чины. Прочим же чинам: флейтщикам, барабанщикам, музыкантам и нестроевым, - оставили сабли 1787 г. или пехотные тесаки “из старых”. Обозным служителям и некоторых полках были выданы егерские кортики. Во многом из-за дороговизны новых сабель, в 1795 г. при размещении оружейною заказа на Тульском заводе для Херсонского гренадерского полка и 3-го и 4-го батальонов Черноморского гренадерского корпуса были все-таки выбраны сабли 1787 г.

Правда, из-за подорожания материалов они уже обходились за штуку в 3 руб. 43 и ²³/32 копейки . 1-й и 2-й батальоны Черноморского корпуса тоже имели сабли 1787 г. доставшиеся им от Днепровского приморского гренадерского полка. Предложение шефа Черноморского корпуса И.М. Де Рнбаса о вооружении его гренадер саблями 1790 г. было отклонено. Но портупеи с пасовыми ремнями Де Рибасу все же удалось заменят мушкетерскими портупеями с лопастью.

По Лейб-гренадерскому полку сведений о том, какими саблями он был вооружен, пока не обнаружено. Но если судить но раскрашенным гравюрам Д.-А. Аткинсона и Х.-Г. Гейслера, изображающим лейб-гренадер, то в полку были на вооружении сабли с медной оправой, носившиеся на кавалерийской портупее, хотя в 1787 г. в полку могли ещё носить отмененные пехотные тесаки. Такой вывод можно сделать, основываясь на описи вещей, оставшихся от умершего строевого солдата Лейб-гренадерского полка. В ней кроме куртки, шаровар, епанчи и каски упоминается “тесак с портупеей”.

По Кавказскому гренадерскому полку документальных свидетельств о сабельном вооружении пока не обнаружено. Однако на опубликованной еще и 1824 г. в книге Е.Ф. Тимковского “Путешествие в Китай через Монголию в 1820 и 1821 годах” картине неизвестного художника “Приведение к присяге Гамиль Хана князем Платоном Зубовым” изображен строй гренадер с саблями на поясных портупеях. Отсюда можно предположить, что Кавказский полк, во всяком случае, в походе 1796 г. в Персию, сабли имел.

Сабли обр. 1787 г. пережили эпоху Екатерины II и Потемкина. И хотя следующий император Павел I в сжатые сроки попытался ликвидировать в армии все, что могло бы напоминать о матери и ее сподвижниках, технически это было затруднительно. Во вновь утвержденных табелях пехотных и гренадерских полков Павел Петрович возвращался к шпажным тесакам прусского образца, введенным в русской армии еще в 1763 г. Но изготовить за короткий срок необходимое количество новых тесаков не представлялось возможным. Поэтому “потемкинские” сабли оставались на вооружении некоторых гренадерских полков еще несколько лег. Так, Таврический гренадерский полк в кампании против французов 1799 г. в Голландии потерял 567 “сабель с медными эфесами”. В том же русском экспедиционном корпусе, в сводном гренадерском батальоне Линфорса (составленном ид флигель-рот Таврического и Санкт-Петербургского гренадерского полков) числилось 298 “сабель с медной оправою и ножнами” и 11 “тесаков солдатских”.

Как выглядели гренадерские сабли обр. 1787 г. - пока остается вопросом. Если основываться на кратких описаниях и редких изображениях, то можно предположить, что они имели плоскую латунную рукоять с одной дужкой и кожаные ножны с латунными наконечником, устьем и скобой ближе к средние ножен, Сабли пристегивались к портупее двумя пасовыми ремнями, продетыми черед кольца, крепившиеся на устье и на скобе ножен.

Гренадерские сабли обр. 1787 г. но цене приближались к драгунским обр. 1786 г.: 2 руб. 36 коп. против 2 руб. 30 коп. У обоих образцов были латунные эфесы с плоской дужкой и деревянные, обтянутые кожей ножны, не окованые, в отличие от кирасирских и легкоконных сабель, железом. У драгун и гренадер сабельные ножны имели латунные наконечник, устье и скобу. К двум последним крепились кольца для пасовых ремней. Сабли без ножен, похожие на гренадерские обр. 1787 г., хранятся в собрании отдела оружия ГИМ.

Как выглядели гренадерские сабли обр. 1790-91 гг., можно ответить более определенно. Цена одной сабли нового образца была 4 руб. 69 коп„ что значительно выше цены самой дорогой кавалерийской сабли, делавшейся для кирасирских полков,— 2 руб. 71 коп.

В собрании Артиллерийского музея хранится сабля с широким - массивным клинком, близким к клинку саперного тесака. У нее о открытое латунное перекрестие и рукоять с деревянными накладками. Именно такая сабля изображена у гренадера на офорте Жакмара 1790-х гг.

Данное предположение косвенно подтверждается в документах по вооружению Черноморского гренадерского корпуса. В сформированном в 1794 г. Черноморском гренадерском корпусе по табели па всех гренадер полагались 3480 “Сабель с медною оправою и с кожаными ножнами по числу ружей”. Вместо сабель “гренадерских обыкновенных” обр. 1787 г., положенных по высочайше утвержденной табели, шеф корпуса И.М. Де Рибас предложил вооружить гренадер другими саблями, видимо именно обр. 1790 г., - “…с широкими полосами, которые способны рубить ванты и стоячей такелаж во время абордажа, а к ним портупеи с гнездами по образцу тесачному”. В описании акцент сделан именно на массивности клинка, что, согласно нашему предположению, было свойственно саблям 1790 г. Эту версию подтверждает еще одна информация. В цейхгаузе Екатеринославского полка в 1798 г. хранились “сабли большие старого положения”.

Данная формулировка относилась в первую очередь к размерам сабельного клинка и соответственно совпадала с образцом сабли 1790 г.

До 1788 г. штаб- и обер-офицеры как гренадерских, так и мушкетерских полков в качестве личного холодного оружия носили шпаги по образцам, утвержденным еще в 1764 г. Кроме шпаг каждому офицеру полагалось ружье со штыком. До 1788 г. офицерские шпаг носились на плечевой портупее, которая надевалась под камзолом. Но в приказе Потемкина № 850 от 14 февраля 1788 г. офицерам было разрешено "... иметь лосиные белые протупеи [портупея - Авт.] поверх камзолов”.

С этого времени стала весьма популярной манера ношения не только ппаг, но и сабель на плечевых портупеях поверх камзола.

В начале 1788 г. в Екатеринославский гренадерский полк вместе с солдатскими саблями доставили 150 сабель “офицерских легкоконных с железною оправою”. Это были сабли, состоявшие на вооружении карабинерных и легкоконных полков, которые внешне почти не отличались от гусарских сабель обр. 1775 г. Они имели стальной эфес и деревянные ножны, обшитые кожей и оправленные железом. Саблями вооружили не только офицеров Екатеринославского полка, но и всех других офицеров гренадерских полков Екатеринославской армии.

Об офицерских ружьях в документах по снабжению гренадерских полков упоминания отсутствуют. Возможно, они продолжали оставаться на вооружении не только офицеров гренадерских, но и пехотных полков. Так, к примеру, в отчетах Нашебургского мушкетерскою полка за последние месяцы царствования Екатерины II числятся отремонтированные офицерские ружья. А в Черниговском полку офицерские ружья продолжали состоять даже при новом императоре Павле I вплоть до весны 1797 г.

Сводные гренадерские батальоны

Отборная пехота - гренадеры, кроме отдельных полков, состояли еще и в 2-х батальонных мушкетерских полках, по одной роте на батальон. В этих ротах, в отличие от гренадерских полков, согласно утвержденной табели мушкетерского полка 1786 г., сабель не полагалось. Вооружение гренадер пехотных полков состояло только из ружья со штыком.

К штыку полагались ножны, крепившиеся в лопасти поясной портупеи. Клинковое оружие в пехотных полках выдавалось определенным категориям военнослужащих, а именно; “Тесаков солдатских с кожаными ножнами” давать “одним только безоружным” - как-то нестроевым, барабанщикам, флейтщикам гренадерских рот, подпрапорщикам “и артиллерийским служителям”.

Но и здесь встречались исключения. Так 25 февраля 1792 г. при переводе Екатеринославского гренадерского полка из 10-ти батальонного состава в 4-х батальонный штат, 6 сокращаемых батальонов было приказано: “употребить на составление в двадцати одном мушкетерском полку гренадерских рот”. Соответственно эти роты перешли в новые полки со своим вооружением, в числе которого были сабли обр. 1787 г.

В 1788 г. гренадерские роты (по две от каждого пехотного полка) были сведены в 4-х ротные гренадерские батальоны. Тем самым была продолжена практика концентрации наиболее боеспособных подразделений пехоты для использовании на самых ответственных участках боя.

Впервые отделять гренадерские роты от пехотных полков к соединять их вместе на время боевых действий стали еще при Петре Великом. В дальнейшем такая практика продолжалась и период Семилетней войны. Но наиболее широко и успешно сводные гренадерские батальоны использовались в период 1-й Русско-турецкой войны 1769-74 гг. Во 2-ю Турецкую войну в Украинской армии П.А. Румянцева было сформировано 6 номерных гренадерских батальонов.

Как отмечалось в "Особом плане...” Румянцева за март 1788 г.: “Все гренадерские роты от12-ти мушкетерских полков должны тоже

взяты и из двух и двух по приложенному здесь расписанию особые 6-ть батальонов составить”.Эти сводные батальоны отличились в составе корпуса А.В. Суворова под Фокшанами и Рымником в 1789 г. По тому же пути пошли и в Екатеринославской армии Потемкина.

В отличие от гренадерских полков сводные батальоны сабель не имели. Но тяга Потемкина к постоянным экспериментам подтолкнула его к решению оснастить сводные гренадерские батальоны Екатеринославской армии новым оружием, названным в документах “ножами”. В письме от 30 марта 1788 г. он сообщал А.В. Суворову: “Отправил одного егеря для образца, как быть вооружену баталиону гренадерскому, находящемуся в третьей дивизии. 500 для сего ножей уже к вам отправлено чрез Херсон, а другие пятьсот отдайте запорожцам. Егеря обучены здесь как прицеливаться с помощью ножа. Выдумка моя ежели вам понравится, я буду рад. Вместо ружей гранодерам дайте карабины, которые стреляют лутче, нежели ружьи, а столько же далеко, будучи легче несравненно и удобнее для заряда скорого. Прикажите пули перелить по калибру карабинов, ружьи от них отобрать, выучить стрелять в цель и ножами, вместо штыков, колоть и рубить вместо сабли”.

В следующем письме от 1 апреля давалась дополнительная информация: “Отправляю к тебе мой друг сердешной, унтер-офицера Екатеринославского егерского корпуса, который одет и вооружен так, как быть гранодерскому баталиону, составленному из рот ярославских и муромских [по две гренадерские роты Ярославского и Муромского пехотных полков — Авт.]. Прикажи ему перед собой приложиться, утверждаясь на ноже, стоя и на коленках, закинуть ружье за плечи и колоть, и рубить ножом. Сих ножей я отправил к вам пять сот для запорожцев и пять сот для гранодерского баталиона; тоже и патронташей егерских с пряжками, которые принять прикажите. Сумы, ружья и штыки, отобрав содержать в сохранности. Карабины доставятся, так и протчее из Херсона. Сей унтер-офицер должен обучить и егерей пятисотенное число на флотилии гребной".

В ответном письме на имя Потемкина Суворов отмечал: “...Вашей светлости милостивое письмо от 2 ч[исла] сего месяца получил и егерского унтер-офицера Ивановского с новым оружием, Повеленное в нем вашею светлостью исполню..." .

Таблица вооружения саблями гренадерских полков русской армии, 1788-1796 гг. »

Кроме сводного Гренадерского батальона из дивизии Суворова ножами и кавалерийскими карабинами был снабжен еще один сводный гренадерский батальон. Так, в рапорте из Херсона от 7 апреля 1788 г на имя Потемкина сообщалось, “…что доcтвлены в Херсон из Крюкова винтовальные карабины две тысячи отпущены присланному из коша верных козаков приемщику, а из гладких отправлено пятьсот в Кинбурн для батальона подполковника Фишера, остальных ж пятьсот приказал я принять в батальон подполковника Хомутова, также и по доставлении сюда егерских патронташей по пятьсот, в помянутые батальоны отпущены имеют”. Далее в этом же рапорте о ножах сообщалось: “В числе двух тысяч ножей на ратовищах в Херсоне доставлено тысяча пятьсот, из коих отпущено ж в кош серных козаков пятьсот и такое ж число отправлено в Кинбурн для баталиона подполковника Фишера, да пятьсот отпущено на флотилию принца Нассау; а остальным пятьсот по доставлении сюда отданы будут в батальон подполковника Хомутова”. Только этот документ проясняет особенности внешнего вила ножей. “Ножи на ратовищах” — это клинки с широкими ламиями на коротких деревянных древках. Общий вид такого оружия, возможно, внешне напоминал длинный охотничий нож, который иногда укреплялся на толстом коротком древке и использовался как рогатина. Лезвие ножа было именно односторонней заточки и с небольшим изгибом. Такая форма позволяла не только колоть ножом на древке, но и рубить.

Для более удобного ношения гренадерами так называемых “ножей”, Суворов придумал приспособление, о котором он написал подполковнику Н.А. Зубову (своему зятю, старшему из братьев Зубовых); “...прибудет к Вам гренадер с ножем и помочью для закидывания ножа за плечо к удобности в походе и атак пальбою, что прошу Вас наискорее исправить…”. Скорее всего, это был ремень, подобный ружейному ремню, с помощью которого короткую пику можно было закидывать за спину.

Кроме двух сводных гренадерских батальонов Екатеринославской армии и “Верных запорожских казаков” ножами такого же образца вооружили и корпус пеших Малороссийских стрелков, для которого в Туле изготовили 5000 ножей во второй половине 1790 г. По ведомости о наличии вещей в комиссариатских магазинах на начало августа 1790 г. в Херсоне хранилось в остатке от всех вышеупомянутых формирований 472 ножа.

Эксперимент с “ножами” имел локальный характер и не распространился на остальные сводные гренадерские батальоны действующей армии на Юге России.

О. Леонов

Автор выражает благодарность за помощь при подготовке статьи Сергею Летину (Государственный Эрмитаж) и Михаилу Преснухину (Москва)

---

Публикация: Цейхгауз №21