Очаковское сидение

Пока мы говорили о боевых действиях в Лимане и на Черном море. А что же делали основные сухопутные силы - Екатеринославская и Украинская армии? Да просто бездействовали целый год! Потемкин не решился начинать осаду Очакова ни осенью 1787 года, ни зимой 1787-1788 годов, что привело к бездействию Екатеринославской армии. Что же касается Украинской армии, то Потемкин умышленно не давал ей начинать боевые действия. Вполне вероятно, что фаворит предпочел бы разгром Украинской армии блестящей победе Румянцева над турками.

Как уже говорилось, между войнами турки под руководством французских инженеров капитально перестроили Очаковскую крепость. А с началом войны они возвели со стороны суши еще и многочисленные земляные укрепления полевого типа. Очаковский гарнизон достигал 20 тысяч человек.

На валах и крепостной стене стояли около 300 крепостных пушек, в ретраншементе - до 30 полевых орудий.

К середине мая 1788 года 50 тысяч человек из Екатеринославской армии, предназначенные для осады Очакова, сосредоточились возле Ольвиополя (сейчас город Первомайск). 25 мая они переправились через реку Буг и медленно продвигались к Очакову, пройдя расстояние в 200 верст за 33 дня. Суворов предложил взять Очаков штурмом в тесном взаимодействии с Лиманской флотилией. Однако Потемкин предпочел план "формальной осады", по всем правилам атаки методом параллелей и артиллерийского обстрела. Основная идея плана заключалась в том, чтобы сначала устроить отдельные батареи обложения в виде редутов для обеспечения флангов осадной армии. Затем овладеть пригородом, передвинуть вперед батареи, соединить их траншеей и начать методический артиллерийский обстрел крепости, вынудив ее сдаться.

12 июля на берегу Черного моря построили первую батарею на 10 орудий осадной артиллерии, а 20 июля армия обложила крепость, примыкая правым флангом к построенной батарее, а левым - к Днепровскому лиману. 11 августа для обстрела морского побережья была поставлена четырехорудийная батарея. В течение 8 и 9 августа на удалении 2 верст от крепости c целью отражения вылазки противника и прикрытия осадных работ соорудили четыре редута, три из которых были вооружены пятнадцатью орудиями, а четвертый - восемью орудиями полевой артиллерии.

Турки периодически организовывали вылазки и мешали осадным работам. 27 июля из Очакова вышел конный отряд в 50 человек и атаковал казачий пикет. За конницей двинулось 500 пеших янычар. Турки заставили отступить отряд полковника П.М. Скаржинского, насчитывающий 150 человек. Получив сообщение Скаржинского о Нападении противника, Суворов сразу же послал к нему подкрепление - стрелка Фанагорийского полка. Они ударили по туркам "сильным огнем" и отбросили его. Вслед за ними в бой вступили гренадеры батальона Фишера, которых возглавлял генерал-майор И.А. Загряжский.

Турецкое командование постоянно высылало из Очакова подкрепления. Численность неприятельской пехоты увеличилась до трех тысяч человек. Тогда генерал-аншеф Суворов лично повел в атаку два гренадерских батальона, построив их в каре. Атака оказалась успешной, турки побежали.

Русские захватили несколько земляных укреплений перед крепостью. Суворов хотел на плечах отступающих ворваться в крепость. Но Потемкин не только не послал Суворову подкреплений, но трижды приказывал ему отступить. Между тем силы турок росли.

Австрийский принц де Линь, бывший рядом с Потемкиным, предлагал немедленно штурмовать оставшиеся почти без защиты укрепления. Он хорошо видел, что большинство значков турецких отрядов уже переместилось к своему правому флангу, обнажив левый. Но фельдмаршал был непреклонен. Бледный Потемкин шептал: "Суворов хочет все себе заграбить!". Раненому Суворову пришлось сдать командование генерал-поручику Бибикову, который приказал трубить отбой. В ходе этого боя русские потеряли 154 человека убитыми и 211 ранеными.

Потемкин сделал Суворову жестокий выговор: "Солдаты не так дешевы, чтобы ими жертвовать по пустякам. Ни за что погублено столько драгоценного народа, что Очаков того не стоит..." Суворов отвечал: "Невинность не требует оправдания. Всякий имеет свою систему, и я по службе имею свою. Мне не переродиться, да и поздно!". За глаза же Суворов не стесняясь, острил перед генералами: "Я на камушке сижу, на Очаков я гляжу". Естественно, доброжелатели немедленно доводили эти остроты до светлейшего. Не менее язвительно высказывался и Румянцев: "Очаков - не Троя, чтоб его десять лет осаждать". Фразу Румянцева охотно цитировали как в Царском Селе, так и в ставке Потемкина.

Принц Нассау-Зиген писал в Петербург французскому послу Сегюру: "Очаков можно было взять в апреле... но все упущено". Письмо это, как, впрочем, письма и других особ такого ранга, было перлюстрировано в Петербурге в "черном кабинете". Копию письма представили Екатерине, которая начертала на ней: "Это правда".

Потемкин оправдывал свое бездействие боязнью больших потерь при штурме и наличием турецкого флота в Лимане. И то, и другое было ложью. Светлейший князь не мог не знать, что санитарные потери Миниха были во много раз больше боевых, он не мог не видеть сотен больных в лагере осаждающих, большинство из которых были обречены на смерть. Что же касается турецкого флота, то его артиллерия не могла воспрепятствовать даже атаке Очакова со стороны Лимана - вспомним Кинбурн. А при атаке Очакова с суши она вообще была бесполезной. Мало того, турки прекрасно знали, что после удачного штурма в городе начнется резня, и тогда шансов сдаться у простых солдат и населения останется мало. Поэтому, когда возле берега стоит эскадра, то при первом же появлении противника на стенах крепости, у осажденных возникает мысль бежать. А когда спасения нет, тогда и храбрый, и трус будут драться на смерть до последнего.

Итак, началась "формальная осада". Войска отрывали параллели и закладывали батареи. Так, 14 августа на левом фланге в полутора версты от ретраншемента заложили батарею на 20 орудий, 15 августа - на 10 орудий. Всего в течение августа оборудовали 14 батарей. Артиллерийские батареи все ближе подводились к крепости и вели огонь по ретраншементу и крепостным укреплениям. Например, 18 августа, отражая вылазку противника и ведя огонь по крепости, артиллерия сделала 2959 выстрелов, выпустив 1870 ядер, 865 бомб, 77 гранат, 71 картечь и 76 зажигательных снарядов. В донесении Потемкин писал, что "турки, не взирая на выгоду места, везде бежать принуждены... Между тем от жестокого действия батарей город во многих местах зажжен и пожар продолжался до самого утра..."

В течение сентября были оборудованы и вооружены еще 10 батарей, а всего с августа по ноябрь осаждающие оборудовали и вооружили 30 артиллерийских батарей, на которых были размещены 317 орудий полевой и осадной артиллерии. Сила огня русских батарей постоянно росла. Так, только 9 октября они произвели 4545 выстрелов по крепости, выпустив 2867 ядер, 1444 бомбы, 115 гранат, 71 зажигательный снаряд, 38 картечей.

Однако крепость не сдавалась. Упорная оборона, многочисленные вылазки гарнизона наносили большие потери русской армии, а заявления Потемкина "не хочу брать Очаков штурмом" и незачем "терять даром людей" оказались несостоятельными, так как осада дала совершенно противоположный результат. В ночь на 11 ноября две тысячи турок сделали вылазку на брешь-батарею левого крыла. В ходе вылазки погибли генерал-майор С.П. Максимов, три офицера и несколько десятков солдат. Утром нашли 70 турецких трупов, но это мало утешило светлейшего князя, стало ясно, что противник и не думает о сдаче.

Теперь Потемкин пришлось согласиться на штурм. Зимовать под стенами Очакова - это значило потерять большую часть осадного корпуса от холода и болезней. Потемкин писал Екатерине: "...не осталось иного средства по взятию города кроме генерального приступа". Для штурма сформировали шесть колонн, которым поставили следующие задачи: первая и вторая колоны овладевают замком Гассан-паши, третья колонна атакует ретраншемент с севера, четвертая колонна - с востока и старается не допустить отхода защитников ретраншемента в крепость. Пятая и шестая колонны должны были штурмовать саму крепость "по обстоятельствам и разсмотрению генерала Меллера".

Все приготовления закончили в ночь с 5 на 6 декабря. В 7 часов утра 6 декабря при 23-градусном морозе войска пошли на штурм Очакова. Генерал-майор Пален захватил турецкие земляные укрепления между Очаковым и замком Гассанпаши. Затем он послал полковника Ф. Мекноба к замку Гассан-паши, а полковника Платова - вдоль окопа. Войска Платова стремительно ударили в штыки и копья и заняли окоп. Мекноб ворвался в замок, около трехсот остававшихся там турок сложили оружие.

Третья колонна энергично атаковала центральные земляные укрепления. В ходе штурма погиб генерал-майор Волконский. Но полковник Юргенц принял командование колонной и довел ее до стен крепости. Четвертая колонна под командованием генерал-лейтенанта князя Долгорукова в ходе упорного штыкового боя заняла турецкие укрепления и вышла к крепостным воротам.

Пятая и шестая колонны прорвались сквозь земляные укрепления противника и вышли к бастионам крепости. Резерв шестой колонны под командованием подполковника Зубина подошел по льду Лимана к южной стороне крепости, причем гренадеры по льду волокли пушки. Затем под прикрытием артиллерийского огня гренадеры полезли на стену и овладели ей. Бой в самой крепости длился около часа.

Данные о потерях турок существенно расходятся в разных источниках. Во всяком случае, в плен взяли около четырех тысяч турок. Надо полагать, остальную часть гарнизона и большую часть населения города вырезали в ходе штурма.

Трофеями русских стали 310 орудий и 180 знамен. Потери русских убитыми и ранеными составили, по одним данным 147 офицеров и 2720 нижних чинов, по другим - более 4800 человек.

Хотя крепость была взята в целом согласно намеченному плану, штурм осуществлялся безграмотно, что и привело к большим потерям. В частности, мало использовалась полковая артиллерия, которая могла сопровождать наступающих колесами и в нужный момент поддерживать их огнем, что особенно было важно в бою между земляными укреплениями и крепостной стеной. Мало того, Потемкин приказал 300 артиллеристам майора К.И. Меллера бросить орудия и лезть на стены, подобно пехотинцам.

Очаков настолько "сидел в печенках" у Потемкина, что тот велел разрушить город и крепость до основания. В виде исключения он пощадил замок Гассан-паши. Уничтожение Очакова Потемкин объяснил императрице как "истребление предмета раздора, который при заключении мира мог бы произвести вредное замедление в переговорах". Естественно, это была пустая отговорка. К 1789 году уже обнаружилась слабость Турции, и понятно, что об оставлении Турции района Очакова речи идти не могло. После разрушения Очакова защиту входа в Лиман осуществляла крепость Кинбурн, лишь в войну 1877-1878 годов в Очакове построили береговые батареи.

Екатерина так заждалась штурма Очакова, что в ответ на депешу об его взятии написала фавориту: "За уши взяв тебя обеими руками, мысленно тебя целую, друг мой сердечный... С величайшим признанием принимаю рвение и усердие предводимых вами войск, от высшего до нижних чинов.

Жалею весьма о убитых храбрых мужах; болезни и раны раненых мне чувствительны; жалею и Бога молю о излечении их. Всем прошу сказать от меня признание мое и спасибо..."

4 февраля 1789 года в Петербурге в Зимнем дворце состоялось чествование "покорителя Очакова". Потемкин получил драгоценный жезл генерал-фельдмаршала, орден Георгия 1-й степени, грамоту из Сената с перечнем своих заслуг, золотую медаль, выбитую в его честь, редкостный солитер к ордену Александра Невского, шпагу с алмазами на золотом блюде, сто тысяч рублей на "карманные" расходы. В честь "героя" императрица лично сочинила стихи. Правда, стихи были весьма посредственные, подстать "полководческому дару" Потемкина.

"О пали, пали - с звуком, с треском -
Пешец и всадник, конь и флот!
И сам со громким верных плеском
Очаков, силы их оплот!
Расторглись крепки днесь заклепны,
Сам Буг и Днепр хвалу рекут;
Струи Днепра великолепны
Шумняе в море потекут..."

В заключение упомянем о передвижениях Украинской армии Румянцева. В июле 1788 года Украинская армия возле Хотина, Могилева и Кислицы перешла Днестр. Корпус Салтыкова был оставлен под Хотиным, а главные силы двинулись через Бельцы к Яссам. Румянцев все время стремился к тому, чтобы сковать турецкие силы и не допустить их удара во фланг и тыл Екатеринославской армии, действовавшей под Очаковым. Летом 1788 года поступили сведения о появлении под Яссами турецких войск численностью в 40-60 тысяч и сосредоточении 100-тысячной армии у Измаила.

Но это была дезинформация турок, их силы там были в 2-3 раза меньше. Украинская армия двинулась в наступление к низовьям реки Прут. Турецкие войска сделали попытку прорваться через Яссы для деблокады Хотина, но были отбиты. После этого они в августе 1788 года сосредоточились в районе Рябой Могилы.

Румянцев принял решение маневром заставить турецкие войска принять бой. В октябре Украинская армия перешла в наступление у Рябой Могилы. Но турки, не приняв боя, как и предполагал Румянцев, отошли к Фокшанам. Таким образом, русские войска очистили значительную часть Молдавии от войск противника. Отход турецких войск на юг привел также к капитуляции крепости Хотин. В ноябре Украинская армия расположилась между Днестром и Серетом, имея штаб-квартиру в Яссах.

Итак, обе русские армии расположились на зимних квартирах - кампания 1788 года закончилась.

---

Источник: Широкорад А.Б. Русско-Турецкие войны (под общ. ред Тараса А.Е.)