!Даты по старому стилю!

Реляция А. В. Суворова П. А. Румянцеву, 7 ноября 1794 г.

Всемогущий бог, милующий Россию, благословляя все предприятия великой нашей монархии, увенчал и ныне ее оружие многими быстрыми одна за другой победами и, наконец, покорением Варшавы.

По сокрушении мятежнических сил 24 октября в Праге, в ту же полночь присланы были в победоносный стан из Варшавы депутаты и подали мне от короля письмо, с которого копию под буквою а представляю. Каков ответ мой к его величеству был послан, под буквою б, а письмо от города ко мне под буквою в и статьи мои на то, им данный, под буквою г совокупляю.

На другой день после тово, т. е. 26 числа, те же самые депутаты, возвратяся в стан, привезли от города ответ, с коего копию под буквою д представляю. Заметя в сих ответных статьях, что искали они продлить время, отпустил их в ту же минуту, с тем подтверждением, чтобы скорей решились, присовокупя к прежним статьям еще другия, с коих копию представляю под буквой е.

Тотчас приказано находившемуся с передовой стражей при Праге генерал-майору Буксгевдену, чтобы от нашего берега часть сожженного моста немедленно починить, а генерал-порутчику Ферзену, чтоб он отряд генерал-майора Денисова, при Карчове в 4 милях от Праги вверх по течению Вислы находящийся, на судах чрез Вислу немедленно переправил, а за ним и всему корпусу упомянутого генерал-порутчика переправляться.

В сию ночь в Варшаве произошло волнение. Войски хотели усильным образом короля и всех наших пленных увезти, народ того не допустил.

На 27 число по полуночи в три часа послан от короля в стан наш подполковник Гофман с прошением на 8 дней срока на размышление, а в 9 часов утра явился ко мне от его величества граф Игнац Потоцкий с тою же просьбою и с иными не уважительными, отвергнутыми мною.

Через час потом прислан к Потоцкому от короля граф Мостовский с письмом, которое, не распечатав, подано мне прочесть; оно составляло полномочие трактовать со мной о мире. Ответ мой был таков: с Польшею войны нет. Я не прислан сюда министром, а военачальник — сокрушаю толпы мятежников, и кроме посланных уже от меня статей ни о чем трактовать не буду. Но уважив утесненное состояние короля, когда, с одной стороны, вынуждала так называемая наивысшая рада повторительных просьб об 8-дневном сроке, и с другой — что войски усиливались ево увести с собою, отложил для безопасности ево срок входу победоносных наших войск до 1 ноября.

28 числа отряд генерал-майора Денисова за Вислу переправился: конница вплавь, пехота частию на тех же конях, частию на судах при артиллерии; мятежники, случившиеся тамо, хотели переправе препятствовать, но были прогнаны.

Пред рассветом на сие число явились из варшавских прежних депутатов с 2-мя письмами ко мне, в копиях под буквою ж и с просьбою о скорейшем вступлении в город, донося о возгарающихся в нем беспокойствиях и особливо о предстоявших опасностях особе королевской от мятежников, которые, хотя пред тем из Варшавы вышли, но в близости находились. Тогож 28 числа в 6 часов утра получено паки письмо от короля, копия под буквою з.

А в 9 часов по утруже отправлен от меня к его величеству и к городу полковник князь Лобанов-Ростовский с объявлением, что войска ея императорского величества вступят в Варшаву рано на другой день, т. е. 29 числа, с письма писанново мною к королю копию под буквою и сопровождаю. Войскам приказ дан изготовиться к вступлению.

29 числа в девять часов утра торжественно победоносные войски е. и. в. с барабанным боем и музыкой в Варшаву вступили и проходили чрез нее в назначенный им стан внутри укрепления. Корпус генерал-порутчика Потемкина, по вделанному распоряду всем полкам, вступил первый: за ним следовал корпус генерал-порутчика Дерфельдена. Варшава, где произведен 6 апреля толь вероломный противу войск наших заговор, где страшное зверство торжествовало, где мятежники не победимыми себя чаяли, Варшава покоренная, встретила победителей своих с восклицанием и народ, которой был звероподобен во все время бунта, при вступлении победителей был кроток, яко агнцы.

На самом берегу при переходе мосту магистрат и все мещанство, вышед во сретение победителей с хлебом и солью, и поднесли городския ключи. Берег, улицы площади — все были усыпаны народом, повсюды кричали “Виват Екатерина”. Когда генерал-порутчик Потемкин отправлен был от меня к королю обнадежить его в безопасности и успокоить, при въезде его в королевский замок множество народа, наполнявшего площадь в замке и улицы, встретили с таким же восклицанием. По препорученному с ним генерал-порутчиком Потемкиным от короля изустно предложению ко мне, чтоб победоносное оружие умолкло на два дни: и что ево величество в течение сего времени будет стараться окончить дела без кровопролития, посланы были от меня к королю с бароном Ашем три статьи, с коих копию представляю под буквою i.

По вступлении наших войск в Варшаву все бывшие в плену наши генералы: Арсеньев, Милашевич, Сухтелен, а с ними барон Аш, барон Биллер, советник Дивов и все чины, бывшия при посольстве, захваченные противу прав в неволю, равно как штаб и обер-офицеры, коим подношу список и солдаты, число коих 1376 человек, ко мне от магистрата представлены. Зрелище при свидании их с нами было не только слезное и чувствительное, но важно и нечто священное. Они с радостными слезами называли собратию избавителями; кидались обнимать победителей врагов, а своих защитников. И восторг сей извлекал и радостные слезы избавленных, и утешительные слезы избавителей. Великие имели притчины из сих радоваться не одному освобождению из неволи, но и спасению жизни, ибо известный злодейством бунтовщик Колонтай, до победы нашей над Прагою, положил в раде всех пленных умертвить, всех содержащихся в темнице разного чина поляков, коих подозревали приверженными к нашему двору повесить. Зверское намерение сие положено было выполнить в тот самый день, как войски наши вошли в Варшаву, но вступление наших войск оное предварило, и сей лютый за несколько часов пред тем ушел, похитив 150 000 червонных.

Прусские и цесарские пленные предстали скованные; они пали на колена и, вознося руки к небесам, приносили избавителям благодарность. Оковы с них сняты, и препровождены первые купно с теми, кои взяты были в Праге, к генералу Фаврату, числом всех свыше 500 человек; последние до 80 человек к их кордонам.

На утро по свидании моем с королем положено, чтоб войски польские, которых называл я не иначе, как бунтовщиками, без изъятия, низложили оружие и пушки свои нам отдали, дабы все множество сил, которое столь огромным ополчением при начале бунта угрожало, обращено было в ничтожество, и ратники оново разсеяны были, яко прах.

Таким образом порученное мне дело выполнено во всей ево силе в 44 дня со вступления войск со мною в Польшу, кроме 29 дней, что принужден я был остановиться в Бржесте. Одержаны одна по другой многая победы. Прага взята грудью храбрых воинов. Варшава покорена. Оставшийся войска мятежников в несостоянии противиться и вскоре надеюсь довершить их уничтожение. Божия споспешествующая рука поборствовала успехам и храбрости нашево воинства к службе мудрой монархини и благодетельницы и матери народов.

Генерал граф Суворов-Рымникский. Варшава

ЦВИА, ф. ВУА. д. № 2731. ч. I. л. 375-378 об.