Олег Леонов

Особенности географического положения российских границ в Финляндии еще со времен царствования императора Петра I определили деление военно-морских сил на корабельный флот и галерный или гребной флот. Затруднения в плавании крупных кораблей в этом районе, наличие мелководий, большого количества узких проток и мелких островов предопределили необходимость использования гребных судов с мелкой посадкой. Усиливала это значение непрекращающаяся угроза со стороны ближайшего соседа - Швеции. Но несмотря на важность, галерный флот после смерти Петра постоянно сокращался в своей численности и к началу правления императрицы Екатерины II находился в полузачаточном состоянии.

Военная морская комиссия, созданная в 1763 г., взялась за восстановление не только корабельного флота, но и гребных судов. Однако разразившаяся через несколько лет война с Турцией (1768 г.) и последовавшие за ней бурные события на юге России (присоединение Крыма, создание Черноморского флота) оторвали основную массу средств и сосредоточили почти все внимание на корабельном флоте. Отчасти по этим причинам к 1788 г. галерный флот на Балтике - весьма немногочисленный и с большим некомплектом судовых команд - представлял слабую военную силу. Несколько лучше обстояли дела на юге России - в гребной Черноморской (лиманской) флотилии, которая находилась под непосредственным попечительством главнокомандующего Южной армией светлейшего князя Г.А. Потемкина. К 1788 г. в нее входили внушительные силы. Флотилия включала как гребные суда российской постройки, так и большое количество трофейных турецких судов, отличавшихся высоким качеством и легкостью хода.

Черноморская гребная флотилия

Отсутствие налаженной системы комплектования судовых экипажей остро стояла как на Севере, так и на Юге. В частности, кроме матросов и артиллерийской прислуги на судах требовалось присутствие определенного количества строевых солдат для абордажного боя или малых прибрежных десантов. На Черном море, с началом в 1787 г. II Русско-турецкой войны, этот вопрос решался временным присоединением команд армейской пехоты (чаше всего егерей) к судам гребной флотилии. Но такая ситуация не могла продолжаться долго. В декабре 1789 г. Потемкин разрабатывает план следующей кампании против турецких войск. Светлейший принимает решение перенести военные действия непосредственно к границам Оттоманской империи между Днестром и Дунаем. Особенности безлюдной и труднопроходимой местности в дельте Дуная препятствовали полноценному судоходству. Прохождение кораблей считалось возможным только по Килийскому и Сулинскому рукавам, да и то их устья во время черноморских ветров заносило морским песком, что делало возможным использование только мелкосидящих судов. Оборона речного побережья усиливалась турецкими крепостями Килия, Тульча, Исакча и Измаил. Последняя считалась самой сильной, с гарнизоном, равным по численности полевой армии.

Успешно выполнить поставленную задачу русские сухопутные войска могли только при поддержке Черноморской гребной флотилии. Не случайно ее командиром назначается генерал-майор Иосиф Михайлович Де-Рибас - выходец из Неаполя, человек разносторонних способностей, одинаково хорошо разбиравшийся как в армейских, так и морских делах. Под его командованием лиманская флотилия должна была самостоятельно овладеть турецкими укреплениями в устье Дуная, что без наличия на борту достаточного количества хорошо подготовленной пехоты было практически неосуществимо. Для укрепления флотилии с 11.XII.1789 по специальному ордеру Потемкина начинается формирование трехбатальонного гренадерского полка из Ярославского пехотного полка и отдельного Николаевского гренадерского батальона. Новый полк получил название Николаевский приморский гренадерский полк. Он передавался в подчинение командира Черноморского гребного флота, оставаясь в ведении Военной коллегии. Планы главнокомандующего предполагали использовать этот полк вместе с еще одним точно таким же полком как постоянно действующую пехоту в составе гребной флотилии. В ордере от 5.VII.1790 Потемкин отмечал: “Польза сих приморских полков будет в том, что они составят стражу в Севастополе, Кинбурне, Козлове, Яникале и все сверх пехотной службы обучены будут матрозской, а теперь во флоте употребляем полки пехотные, которые ничего на кораблях не знают, а во флотилии веслом владеть не умеют...”.

Второй приморский полк для Черноморской флотилии, названный первоначально Тираспольским гренадерским, стали формировать 10.V.1790 из двух батальонов Астраханского гренадерского полка. Через шесть дней он был переименован в гренадерский полк легкой пехоты, а его командиром назначен подполковник Самуил Де-Рибас (младший брат командира гребной флотилии). Переименованный (теперь уже окончательно) в Днепровский приморский гренадерский полк, он остался двухбатальонным (в 8 гренадерских рот).

Для успешного использования новых формирований Потемкин планировал обучить солдат навыкам запорожских казаков, удачно применявших против турок тактику внезапных налетов и ударов на речных мелкосидящих судах. По предписанию, посланному от Потемкина к Де-Рибасу-младшему, можно представить какие задачи в будущей кампании возлагал светлейший на новые полки; “Производить удар на штыках дружно и стремительно, в то же время отборными и проворными людьми, облегча их от ружей и прочей тягости, атаковать на саблях, на подобие турецких далкиличей, с отменной скоростью, к сему выбрать способных [и] обучить наперед... узнать кто имеет способность цельно стрелять, кто легче в бегу и кто мастер плавать... Приучать их бегать и лазить на высоты, переходить рвы и прочее... обучать скрываться и подкрадываться к неприятелю, чтоб схватывать его часовых. К таковым зкзерцициям и офицеры приучены должны быть.” Отсутствие подготовленных резервов и стремительно приближавшиеся боевые действия помешали реализовать задуманное главнокомандующим в полной мере. Нехватка опытных командиров в приморских полках восполнялась за счет морских офицеров из состава гребной флотилии.

Уже 18.Х.1790 гребная флотилия с двумя приморскими полками на борту вышла из днепровскою лимана в направлении устья Дуная, 19.Х Рибас-старший бросил якорь близ урочища Кишлау, недалеко от Сулинского гирла. Проходу судов в верх но реке препятствовали турецкие батареи, расположенные на обоих берегах. Через сутки, после предварительной разведки, десант гренадер берет штурмом левобережную батарею, а на рассвете 21.Х на отнятых у турок судах захватывает без выстрелов лругую. В докладе командира флотилии отмечалось: "...ветер, буруны, выбросило из моря 12 баркасов и сойти на берег чрезвычайно трудно... однако рвение нижних чинов сразиться с неприятелем таково было, что не могли удержать их от стремления.” Путь в Дунай был открыт.

Следующей целью на пути флотилии стала Тульча, к которой суда авангарда прибыли 6.ХI. Дело решил огонь корабельной артиллерии по крепости и кораблям турецкой флотилии. Сгорело два крупных турецких гребных судна. Гарнизон в панике оставил укрепления. Потерь у русских не было. 13.XI похожая участь постигла крепость Иcакча. Впереди ожидалось самое серьезное испытание - Измаил. Флотилия с приданными сухопутными войсками вошла в состав осадного корпуса под общим командованием генерал-поручика П.С. Потемкина. Осада проходила вяло и только А.В. Суворов, вступивший в командование корпусом, определил участь крепости.

Военный Совет, собранный новым командующим, единогласно высказался за штурм. По диспозиции осадные войска разделились на три направления атаки. Приморские полки вошли в состав третьего направления генерал-майора И.М. Де-Рибаса, штурмовавшего со стороны Дуная. Николаевский полк шел в составе 1-й колонны. Днепровский во 2-й (200 чел.) и 3-й (800 чел.) колоннах. Крепость атаковали на рассвете 12.XII одновременно по всем направлениям.

Приморские гренадеры вместе с черноморскими казаками на мелких гребных судах устремились на речную сторону крепости. Их прикрывали артиллерийским огнем 58 судов второй линии (бригантины, дубель-шлюпки, лансоны и плавучие батареи). Казаки, плывшие в авангарде, отказались первыми высаживаться на берег. Гренадерам пришлось самостоятельно брать крепостной вал, несмотря на отчаянное сопротивление нескольких тысяч турок и татар. В труднейшем положении оказалась 3-я (левая) колона, попавшая при высадке под картечный огонь самого грозного каменного бастиона Табия. Суда не могли пристать к берегу из-за потопленных турецких шлюпок. Тогда подполковник Де-Рибас первым бросился по пояс в воду и, выйдя с солдатами на сушу, захватил береговые бастионы, примыкавшие к Табии. Войска ворвались в город, где до 11 часов утра подавляли сопротивление противника. Командиру флотилии И.М. Де-Рибасу выпала честь пленить мухафиса (губернатора) крепости трехбунчужного пашу Мегмета. К 4 часам по полудни победа была окончательна. Поверженный город на три дня, по предварительному указанию Суворова, отдали на разграбление солдатам. Потери турок были громадны - более 26 тысяч чел. Русские так же понесли ощутимый урон: “4 тысячи убитыми, до 6 тысяч ранеными, в том числе 400 офицеров (из 650).

Завершающим аккордом дня приморских полков во II-й Русско-турецкой войне стало сражение при Бабадаге 4.VII.1791. Объединенное каре обоих полков в составе авангарда сухопутного корпуса успешно атаковало турецкий лагерь и при поддержке с флангов кавалерии и казаков обратило вражеские войска в бегство.

План по созданию постоянной гребной пехоты, задуманный Г.А. Потемкиным, был окончательно реализован уже после его смерти. Указом Военной коллегии от 27.VI. 1794 для Черноморского гребного флота формируется отдельный Черноморский гренадерский корпус, который "имеет быть составлен из четырех батальонов по утвержденному ныне штату из двух приморских гренадерских полков ныне на флоте гребном состоящих.”  

7.VIII И.М. Де-Рибас в чине вице-адмирала назначается шефом нового корпуса. Батальоны формировались “из гренадерского днепровского первый и второй, из николаевского третий и четвертый”. Старая полковая артиллерия оставалась при корпусе “на случай десантов, на основании, как находится во всех гренадерских полках и егерских корпусах.”, т. е. каждому гренадерскому батальону придавалось две гаубицы или 3-х фунтовых пушки на колесных станках.

С вступлением на престол в 1796 г. императора Павла I Черноморский гренадерский корпус был разбит на отдельные батальоны, которые теперь стали называться по именам шефов. К началу 1798 г. у императора сформировались собственные взгляды на роль и задачи галерного флота. Морская комиссия, назначенная им, посчитала, что: “...Для приведения гребных флотов Балтийского и Черноморского в движение весьма было недостаточно тех батальонов, которые считались, под именем гребных...", то и предлагалось эти батальоны упразднить, переведя их в сухопутное ведомство; “а на случай надобности к содействию гребными флотами при выходе их в море, сухопутные войска заимствовать из Армии...”.

Закономерным продолжением этой доктрины стал императорский указ от 2.I.1798 о переводе флотских батальонов в разряд гарнизонных. На Черном море гребные батальоны: “... подполковника Ечлювлева батальон и майора Перскова батальон составят гарнизонный полк генерал-майора Чиркова в Севастополе, батальон подполковника Кобла составит гарнизонный полк полковника князя Вяземского [в Николаеве], батальон майора Люберха назначен для укомплектования прочих...”.

продолжение »

Обмундирование и вооружение пехоты Черноморской гребной флотилии

Солдатам обоих приморских полков присвоили в 1790 г. гренадерскую форму и вооружение, только сабли полагалось носить на поясной кожаной портупее кавалерийского образца. Снаряжение, удобное для кавалеристов, оказалось в пехоте обузой. Поэтому для удобства и свободы движения, особенно на походе и при атаках со стрельбою, сабли перекидывались за спину с помощью специального кожаного ремешка или псрестсгиванием портупеи через правое плечо. Кроме сабель у солдат обоих полков сохранялись и другие гренадерские отличия: на черной фетровой каске гребень из белого конского волоса; вертикальный козырек из суркового меха с наложенной широкой латунной бляхой с вензелем Е II; на затыльной части пришивались одна или две лопасти из желтого сукна, обшитые белой тесьмой, с белыми кистями на концах.

Мундиры - суконные куртки - шились из свело-зеленого сукна с красными лацканами, воротником и обшлагами. На мундир полагалось 24 плоских латунных пуговицы.

Красные суконные шаровары свободного покроя с белыми суконными “городками” по бокам обшивались внизу крагами из черной кожи, застегивавшимися плоскими латунными пуговицами (по 7 с каждой стороны). Но самым популярным походным комплектом гренадер стало сочетание суконной куртки со скатанным плащом через правое плечо и летних белых шаровар из “фламского” полотна. Короткий (до пояса) полотняный летний китель носился редко.

	1. Обер-офицер флота из состава Черноморской гребной флотилии. 1790-е г. 2. Гренадер приморских гренадерских полков. 1790-1794 гг. 3. Обер-офицер приморских гренадерских полков. 1790-1792 гг. 4. Гренадер приморских гренадерских полков в летней форме. 1790-1794 гг. (худ. А. Каращук)		Офицер пехотных и морских полков. 1793 г. Гравюра Х.-Г. Гейслера из книги Я. фон Люде “Изображение мундиров Российско-Императорского войска...”. СПб., 1793 г. илл. 58
	1. Штаб-офицер приморских гренадерских полков и батальонов. 1792-1798 гг. 2. Гренадер Черноморского гренадерского корпуса. 1794-1798 гг. 3. Гренадер Черноморского гренадерского корпуса в походной форме. 1794-1798 гг. 4. Барабанщик приморских гренадерских полков и батальонов. 1790-1798 гг. (худ. А. Каращук)		Гренадер. 1793 г. Гравюра Х.-Г. Гейслера из книги Я. фон Люде “Изображение мундиров Российско-Императорского войска...”. СПб., 1793 г. илл. 59

В отдельных случаях еще одевался ранец яловой кожи, который часто использовали и для ношения запасных патронов (от 80 до 100 на человека). В походе и в лагерях солдаты вместо неудобных касок предпочитали носить картузы, сшитые из старых мундиров, по фасону повторявшие головные уборы нестроевых и солдат гарнизонной пехоты.

Офицеры приморских полков обзавелись по указанию Потемкина обмундированием, схожим с солдатским, но отличавшимся улучшенным качеством и богатством отделки. Офицеры флота, служившие на гребных судах, продолжали носить морскую форму по регламенту от 2.III.1764: "Кафтаны белые; камзолы, воротники, лацканы, обшлага и штаны зеленые; шляпы с галуном”. Корабельным офицерам при этом полагалось "иметь на левом плече выписанную тесьму с кистью, только золотую или серебряную; а каким узором, то зависит от Командира корабля". Офицерам же гребного флота предписывалось носить “мундиры равномерные против морских корабельных офицеров, только на лацканах сажать пуговицы по пяти гнезд, а тесьму иметь на правом плече всем одинокую, какую Главный Командир за благо разсудит”. Текст регламента подразумевал, что галерные офицеры должны носить тесьму только на правом плече, однако на Черноморском флоте это положение, видимо, было истолковано по своему. На это указывает ордер Г.А. Потемкина И.М-Де-Рибасу от 9.IV.1790: “Ваше превосходительство, начальствуя над [гребной] флотилиею, извольте употреблять мундир морской по чину вашему, нося при том так, как и все служащие на оной морские чины, епалеты на обоих плечах по данному вам образцу” (РГВИА.Ф. 52. Оп. 1, Д. 586. Ч. 2. Л. 294).

24.V.1792 был издан высочайший указ: "…о ношении в армейских полках и полевых батальонах штаб- и обер-офицерами от ныне впредь мундиров сходных с высочаше опробованными образцами” (ЦИАМ. Ф. 46. Оп. 7. Д. 5136. Л. 60). Командному составу вменялось ношение черной шляпы, красного суконного камзола, зеленого длиннополого мундира старого “допотемкчнского” покроя и белых суконных штанов с высокими ботфортами.

После сформирования в 1794 г. Черноморского гренадерского корпуса внешний вид солдат претерпел лишь незначительные изменения. Гренадеры сохранили прежнюю потемкинскую форму. Цвет мундирного сукна поменялся на темно-зеленый (вошедший в моду в конце царствования Екатерины II), и для удобства ношения сабель солдатам по указанию шефа корпуса повелено оные... носить в мушкетерских портупеях...” (РГВИА. Ф. 12. Оп. 11. Д. 28. Л. 230).

В 1796 г. Павел I начал коренную реформу обмундирования. Но до черноморской гребной пехоты эти нововведения так и не успели дойти. Вплоть до января 1798 г. чины гребных батальонов носили форму прежнего образца.

Олег Леонов

---

Статья опубликована в журнале "Цейхгауз" №8